Когда пробуждаются вулканы

— Евгений Николаевич! Если книга об этом не говорит, значит надо внимательней изучать жизнь. Она подскажет, — сказал Данила, придерживая Колбина за локоть.

— Да вы, оказывается, философ, — засмеялся Колбин. — Как человек, желающий вам добра, я все же не советую впутываться в эту историю с долиной Синей. — И он фамильярно похлопал Данилу по плечу.

Глава четвертая

ДРЕЙФ НА ЛАВЕ

Взлетная площадка находилась на западной окраине поселка. Сразу же за площадкой местность мягко поднималась, и взору открывалась синяя гряда гор.

Данила ходил вокруг вертолета, напоминавшего огромную стрекозу, и поглядывал на часы. До отлета оставалось десять минут. Овчарук запаздывал. Данила уже знал о его феноменальной сосредоточенности: стоило ему чем-нибудь увлечься, как он забывал обо всем на свете. Вот и сейчас сидит, наверное, где-нибудь и терзает свою очередную жертву вопросами. Дотошный человек. Данила посмотрел на часы. Однако долго ли еще, дожидаясь, трамбовать ему снег вокруг вертолета? Он направился к лесенке, собираясь подняться в кабину, и тут наконец увидел Овчарука, бежавшего по полю в своем развевающемся пальто со свертками под мышкой.

— Не опоздал? — закричал он издали. — Давно ждете?

— Ладно, не оправдывайтесь, чернильная вы душа! Знаю, встретили интересного человека и не могли не побеседовать. Хорошо, что надели унты, а не боты. Полезайте!

— А врач?

— Какой врач?

— Варвара Семеновна Сенатова должна лететь к больному.

Вскоре подошла девушка, с которой Данила уже дважды встречался. Варя протянула ему узкую горячую руку, и он почувствовал, как волна радости захлестывает его.

— Ой! — воскликнула она. — У вас слесарные тиски, а не руки.

Овчарук засмеялся. Данила смутился.

На Варе пыжиковая куртка, лыжные брюки, шапка-ушанка. В руках чемоданчик. За плечом малокалиберная винтовка дулом вниз. Заметив удивление во взгляде Данилы, Варя засмеялась, подхватила Овчарука под руку и пошла к вертолету.

Летчик занял свое место. Рокот мотора постепенно перерос в ровное, ритмичное гудение. Машина вздрогнула, оторвалась от земли и, набирая высоту, легла на курс.

Пассажиры прильнули к окнам. Под фюзеляж вертолета бежали дома, люди, узкая лента дороги. Впереди открылись горы с ослепительно белыми вершинами. Зато распадки между ними — черны. Воздушная трасса проходила вблизи вулканов, по одному из таких распадков. Стоило вертолету попасть в него, как сразу все вокруг изменилось. Только что сияло солнце, было белым-бело, и сразу все потускнело. Справа и слева отвесные скалы: черные, красные, бурые. Они стремительно падали откуда-то сверху, из окошка невозможно было разглядеть — откуда, и уходили под вертолет, в синеву. Нигде ни деревца, только кое-где кусты стланика, чудом выжившие на уступах скал, оживляли мертвый пейзаж.