Уругуру

Вот и колодец у подножия деревни. Навес тогуна, под которым принимают решения старейшины.

«Теллемы не умерли», – послышался мне голос старого вождя, заплатившего жизнью за свою откровенность.

С этих слов начался наш путь к разгадке самой удивительной тайны Черного континента. Вот и частоколы первых домов. Вот наш дом, тот самый, обнесенный забором из глины с соломой. Ставни закрыты.

«Ты один узнаешь правду», – звенел теперь в моих ушах надтреснутый голос прорицателя Абдаллаха. Спасибо Бледному Лису за то, что дал мне уверенность в своих силах. «Ты никому не сможешь сказать об этом».

Ну, так что же? Может быть, меня хватит удар в тот самый момент, когда разгадка окажется перед глазами. Но разве станет мне теперь от этого менее интересно?

Вот каменистая тропинка, ведущая к утесу, по которой я бежал за Жаном-Мари в ту ночь, когда его парализовало.

«Никакая это не птица», – как будто прошептал он мне на ухо свои слова.

Жан-Мари, ты первым вступил в бой с предрассудками, первым и пострадал за великую науку. Но не волнуйся! Я поймаю эту мифическую гадину, птица это или кто угодно другой, и в клетке привезу в Москву, как конан-дойлевский профессор Челленджер привез своего птеродактиля. Дай мне только забраться наверх.

Вот дом хогона – наверное, сейчас он так занят там со своим мифическим удавом, что не сможет помешать мне и уже не запудрит мозги своими легендами. Я смело ступил на священную тропинку , за один только шаг по которой ослушника ожидала неминуемая гибель. Так уверяли меня туземцы несколько недель назад. И я злорадно улыбнулся, почувствовав себя живее всех живых.

«Я знаю, как добраться до теллемов», – с благодарностью вспомнил я теперь слова Арамы, потомка и наследника знаний неведомых пещерных обитателей. И Абдаллах, и старый вождь, и туарег Ибн-Мухаммед, и Арама – все они оказали нам неоценимую помощь. И сейчас, казалось мне, они тоже помогают мне на этом последнем отрезке моего пути.

Я прислонился к изгороди и долго стоял, прислушиваясь к каждому шороху. С этой точки мне хороша была видна тропинка, ведущая и вверх, и вниз. Я присел на корточки и стал внимательно вглядываться в темноту, но лишь после пятнадцати минут ожидания решил продолжать путь наверх. Я медленно встал на ноги и, подняв голову, с удовлетворением увидел, что добрался почти до самой каменной стены – здесь начинался утес. Запретная тропинка, как я и предполагал, привела меня к подобию лестницы, вырубленной в скальной породе и скрытой высокими кустами. Отсюда по камням можно было легко подняться в ближайшую пещеру, ту самую, где в тот раз я увидел огонь. До криков птицы Балако оставалось еще не меньше часа, я успею добраться до входа в пещеру.