Сколько стоит Лолита?

Я от малолеток не скрывал политической подоплеки своего аре­ста. Их очень интересовала эта специфика: каким образом воз­никают конфликты между человеком и государством, госбезопас­ностью, на какой почве это все строится, и чем это все может кон­читься... Поскольку сами они совершили исключительно уголов­ные преступления, то есть обычные кражи, иногда разбойные напа­дения, иногда изнасилования, то для них это было совершенно но­вым явлением. Никакие политические проявления недовольства для них были абсолютно не характерны. Они жили своим замкнутым мирком, довольно примитивными интересами. Ко мне они обращались, как, может быть, к учителю в какой-то степени, к человеку с жизненным опытом за ответами на самые разные вопросы. Мой жизненный опыт они старались использовать максимально, для того чтобы им было легче преодолевать свои проблемы. Они совершен­но не ориентируются в уголовном кодексе, а я имел право этот ко­декс взять у администрации. Поэтому малолетки просили меня прокомментировать те или иные статьи, сами они с трудов ориен­тировались в юридическом языке. Их очень интересовало: как, в какой форме они могут смягчить наказание, что-то утаить, каким-то образом выиграть.

Они не производили впечатления отсталых. Это были, скажем, так, дети, которые испытывали недостаток внимания родителей или недостаток педагогической квалификации, в результате чего они решали свои проблемы доступным для них путем. Иногда попада­лись очень запущенные подростки. Один из них, бросив школу, уже давно проводил большую часть своего времени среди уголовни­ков. И попал он к нам, находясь под следствием по обвинению в попытке убийства. Он тяжело ранил своего собутыльника, ударив его несколько раз ножом. В камере он с восхищением рассказывал: насколько, оказывается, легко нож входит в тело, он никогда не ду­мал, что это так легко - убивать. И никакого раскаяния, сожаления он абсолютно не ощущал. То есть для него арест не был каким-то переломом в жизни, это было как бы логическое развитие ее. Он абсолютно не боялся ни лагеря, ни того, что придется столько лет провести в неволе... Позднее узнал, что ему дали 8 лет - это, конеч­но, очень много для подростка. Воспитать таких подростков, пользу­ясь гуманными эффективными средствами, можно гораздо быстрее без всяких лагерей. Я думаю, его там просто психологически иска­лечили за этот период.

Малолеток из неполных семей было процентов 70. Слои населе­ния были представлены все. Сидел даже сын какого-то крупного милицейского чина - за то, что вместе с друзьями во время дворо­вой драки между двумя группировками садистским образом убил человека. Они его избивали до тех пор, пока тот не перестал пода­вать признаки жизни, но и после этого продолжали бить какими-то тяжелыми предметами. Убийство было очень тяжелое, и арестова­ли по этому делу сразу несколько человек. Меня очень поразило, что дети работников так называемых правоохранительных органов оказывается до такой степени неподконтрольны и склонны к таким преступлениям.