|
– Нет, но что если… что если она уйдет, не сняв с себя грехи? – Я не думаю, что это возможно, ведь ты согласна со мной? Сестра Агата? В конце концов, какие у нее могут быть грехи? – Но что если она злится на отца Франческо? Что если она его не простила? Если она держит на него зло, она тем самым грешит. Я не думала об этом в таком аспекте. Я полагала, что сестра Агата в полной безопасности. – Это какая‑то чушь, – сказала я. – Ты же не думаешь, что Господь Бог отправит сестру Агату в ад из‑за такой формальности? Сестра Джемма ничего не ответила, она просто тихо сидела со сложенными на коленях руками. – Моя мама, – сказала я, – отказалась видеть священника перед смертью. – О Signora! – сестра Джемма сделала резкий короткий вздох. Я была удивлена силой ее испуга и не стала давить на нее. На самом деле мама принадлежала к Англиканской церкви, но не посещала церковь годами. И ее понятие о чести заставило ее отказаться от визита отца Бради, ректора церкви Спасителя, где крестили моих сестер и меня, хотя папа все‑таки позвал его, и он стоял внизу в передней, сняв пиджак и освежаясь возле кондиционера. – Я рискну, – сказала она, и рискнула. Правда, позже папа снова позвал священника, Отца Боба и попросил его провести отпевание. Он сделал это, однако без особого энтузиазма, за что его трудно было винить. Папа дал ему сто долларов за беспокойство и внес достаточно большую сумму в благотворительный строительный фонд. Мы, маловерующие протестанты, смешные люди, не так ли? Наше «сидение» началось в девять часов, сразу же после вечерней службы. Сейчас было уже одиннадцать. Silenzio maggiore[123] вступило в свои права. Я не думаю, что к нам это имело отношение, но мы все равно перестали разговаривать. Прошел еще час, наступила полночь. И прошел еще час. Сестра Агата лежала неподвижно и ровно дышала, но вдруг ее пальцы начали теребить грубые простыни, которые торчали из‑под тяжелого, типично монастырского одеяла. Она быстро, не прекращая, перебирала пальцами туда‑сюда, как будто проверяя подшитый край одежды в поисках распустившихся ниток или неровностей шва. Сестра Джемма тоже заволновалась. – Ты думаешь, пора? – спросила она. – Нет еще. Я положила руку на сухой, как бумага, лоб сестры Агаты, но не заметила резкого падения температуры. – Сестра Агата, – сказала я, просто, чтобы убедиться, – ты хочешь, чтобы я позвала отца Франческо? Сестра Агата, которая начинала дышать более поверхностно и все быстрее, на мгновение открыла глаза и покачала головой. Ее губы беззвучно произнесли слово «нет». — 102 —
|