|
– Нам надо спросить разрешения на это у мадре бадессы. – Я спрошу ее. Я уверена, она разрешит. Разумеется она разрешила. В коридоре по дороге в лазарет я встретила докторессу Бассани, которая сказала мне, что, по ее мнению, сестра Агата не переживет эту ночь. – Sicuro? [122] – Sicuro. Докторесса была молодая жизнерадостная женщина и хороший профессионал. Ее научная компетентность внушала доверие. Она считала, что смерть, в конце концов, всего лишь естественное физическое явление. Ничего особенного в этом нет. – Ее слабое сердце не справляется с циркуляцией крови, – объяснила она. – Либо у нее случится еще один инфаркт, либо сердце просто начнет биться медленнее и остановится. – Как я должна понять, когда звать священника? – я задала вопрос с улыбкой на лице, чтобы показать, что я далека от предрассудков. Она тоже улыбнулась мне в ответ. – Вам не придется этого делать. Она не хочет никакого священника. Лазарет представлял собой ряд небольших комнат, как в госпитале, с той разницей, что здесь не было поста медсестры, не было толкотни и суеты госпитальных коридоров, не было яркого света. Глубоко встроенные окна выходили на верхнюю лоджию крытой галереи. Все комнаты, кроме одной, были пусты. В комнате, где лежала сестра Агата, стояло четыре кровати и четыре маленьких столика… На одном из этих столиков на куске белой ткани были разложены принадлежности для последнего ритуала: распятие, две зажженные свечи, стакан с водой (наполненный наполовину), небольшая чаша с водой, льняная салфетка, бутылка со святой водой, круглые кусочки ваты на белой тарелке, немного хлеба на другой тарелке. Сестра Джемма, бледная и угрюмая, ждала меня около двери. – Я встретила в коридоре докторессу Бассани, – прошептала я. Она кивнула. – Она сказала, что все случится сегодня ночью. Сестра Джемма продолжала слетка кивать головой. Трудно было понять, спит ли сестра Агата или бодрствует, но она была еще с нами. Она открыла глаза, когда я взяла ее за руку. – Перестаньте… – ее пальцы слегка шевелились в моей руке. Я села на деревянный стул рядом с Сестрой Джеммой. Мы обе чувствовали себя неуютно. – Я видела докторессу Бассани в коридоре, – опять прошептала я. Сестра Джемма снова покачала головой. – Она сообщила мне, что сестра Агата не хочет, чтобы мы звали отца Франческо. Сестра Джемма с испугом посмотрела на меня, и я постаралась ее успокоить. – Bob, – сказала я (это многозначительное флорентийское междометие заставляло человека резко открыть рот и вдохнуть много воздуха, причем носовые пазухи оставались закрытыми) и затем продолжила: – Ведь ее нельзя винить в этом после всего, что произошло, не так ли? — 101 —
|