|
Франческо: Это тест. (объясняет миссис Анджелине по-итальянски) Карл: Манекен для тестирования. На нем проверяется, достаточно ли устойчива машина или работает ли ремень безопасности. Или просветление – достаточно ли хорош тот или иной путь. (смех) Георг: Значит, по большому счету, любое страдание необязательно, или же существует физический компонент страдания, а ты только создаешь систему убеждений, чтобы отказаться и выбраться из него? Карл: Нет, страдание начинается с первой идеей существования индивидуального «я». Твое «я» уже является психической проблемой, кризисом, уже с него начинается страдание. Что бы ты из него ни делал, это попытка справиться с экзистенциальным кризисом ради существования. Потому что с самого начала оно уже является экзистенциальным кризисом. Все, что ты делаешь потом, – это попытка справиться со страданием, потому что, принимая образ бытия за то, что ты есть, наделяя тот или иной опыт реальностью, даже первое представление об осознанности, ты оказываешься отделенным. В некотором роде есть «я» и «нечто, свойственное мне». Есть Сердце и идея «Я» как осознанность, как представление о бытии. И из этого представления о бытии, посчитав его реальным, ты влюбляешься в то, что ты есть, – и тогда начинаешь воображать себе кризис бытия. Страдание начинается в тот момент, когда ты принимаешь осознанность или какой-то образ за «я», за реальность. В этот момент ты влюбляешься во второго себя, ты влюбляешься даже в образ осознанности. Ты пребываешь в потенциальности страдания, и эта потенциальность всегда будет напоминать о себе. С началом принятия чего-либо за Я, даже идеи «Я», начинается «я», появляется «я»-мысль, и из этой потенциальной «я»-мысли, Источника «я есть», начинается переживающий. Все, чем является переживающий, в известном смысле оказывается страданием, потому что содержит разделение. В чем бы ты ни обнаруживал себя, какой бы образ ни принимал за себя, какую бы форму или имя себе ни присваивал, – это будет страданием, потому что ты выходишь из Абсолюта, которым являешься. Георг: Да, мне кажется, я понимаю, но я пытаюсь применить это к конкретным вещам. Если, скажем, меня собьет грузовик, я испытаю физическую боль и… Карл: Это не страдание, это боль. Страдание начинается, если ты называешь это «моя боль». Если минута за минутой ты превращаешь ее в мою боль, в «у меня есть история боли» и «история боли появилась благодаря мне, обладателю истории боли», тогда она становится страданием. Без этой собственнической идеи о том, что это твоя боль, есть только что-то вроде энергетической вибрации того, что ты называешь «болью», происходящей в неком теле, испытывающем боль. А без идеи о «моем теле», без идеи обладания и без переживающего, принимаемого за реальность, страдания нет. Есть просто переживание Того, которое есть бытие. — 224 —
|