Сибирская жуть

— А почему именно у бабушки? У него же дом свой был, я думаю.

— Дом! В его доме давно Иванов жил, председатель бедноты. Даже говорили, будто Иванов донёс. А это враньё, на него брат донёс.

— Брат?!

— Ну. Не поделили они поля… Вы где поля раньше были, знаете?

Я хорошо это знаю. От Береговой Подъёмной до Пакуля, километров 12, идёт сплошной березняк, выросший на месте полей. Только отдельные редкие сосны возвышаются среди осин и берёз — эти сосны раньше были межевыми, разделяли поля разных владельцев.

— Ну вот. А брату-то и ничего, потому что сам кулак. А дом Иванову отдали, председателю бедноты.

— Председатель комитета бедноты?

— Ну да… Комитета. В общем, бедноты, потому что Фёдоров-то его эксплуатировал, так пусть он теперь его дом получит. А бабушка — Фёдорову… дай-ка посчитаю… получается, тётка она ему была… четвероюродная.

— Значит, он и вам родственник…

— И он родственник, и полдеревни родственники. У бабушки муж георгиевский кавалер был и у властей на подозрении. Потому он у неё и поселился.

— Так Фёдоров в схороне и сидел? Какой смысл сидеть в схороне и ничего не делать?

— Не так и ничего… Опера Данилова кто застрелил? Он. Кто возле Мурты милицию пострелял? Тоже он. А вы говорите, “ничего”…

— Выходит, воевал Фёдоров?

— Воевал, только зачем всё это? Год просидел, свету не видел, потом всё равно донёс кто-то.

— Кто донёс, не знаете?

— Чего не знаю, того не знаю. А донесли, и органы из города приехали.

— Органы?

— Ну, КГБ тогдашнее, тогда по-другому называлось.

— НКВД?

— Во-во, НКВД. Фёдоров-то уходить — и в свой схорон. А они и про схорон уже знали. В деревне же не утаишь — кто у моей бабушки живёт, куда сбегает прятаться, если приходят. Так что знали они всё, знали… А он, Фёдоров, может быть, и всё равно ушёл бы. Он давно ход в обрыв прокопал. Дом-то видите где?

— Конечно, вижу, метров десять от обрыва.

— Во-во… А Фёдоров-то и прокопал ход. Те… Чекисты, в смысле, те заслоны ломают в схорон. А он уже бежит через свой ход. Может быть, и ушёл бы, но увидели и кричат — мол, вот он, вот он!

— Да кто же его выдал-то?! Что за скотина?!

— Ну кто… Гурьев кричал, Тимофей (это имя я тоже придумал, но главное — мой собеседник отлично знал, кто именно выдал Фёдорова гэбульникам). Те, само собой, наружу. Фёдоров бежит, к реке бежит, а они из наганов — и никак попасть не могут, далеко. Один только у них с винтовкой был, местный, он Фёдорова положил.

— Что, тоже родственник?

— Тоже… Дайте-ка я посчитаю… Получается, брат он Фёдорову был… троюродный. Он как выбежал, Сидоров (фамилия придумана), сразу на колено, у него и значок был “ворошиловский стрелок”; и ка-ак выпалит! С первого раза положил! Наповал!