|
Эка невидаль! Глядит на полосу паренёк. А засов так и сияет. Пускает от солнца жёлтые зайчики. Истёрся, видать, за полвека. Заметна на нём от кустарной работы в ямках чернота прежняя. Ясно видно, как сходит тёмное понемногу и самое яркое жёлтое зеркало являет повсеместно. Золото! Батюшки-светы! Не поверил бы ни в жисть. А вот оно — в руках у паренька гирей пудовой кажется. Взвесили дивную вещь. Не поленились. Глянули и ахнули. Хоть и невелика с виду, а в ней вес ещё тот. Четыре килограмма металла. Четверть пуда по-старому. Проверили и содержание. Оказалось всё как есть чистым золотом-сокровищем. Обрадовались бедняки несказанно. Пришли ведь уже другие времена, разрешили уже золото сохранять, не отнимут. Не обидел уже никто наследников дедушкиного подарка. А правнуки и не хвастались. Запомнили, видно, дедовский урок. Отпраздновали находку золотую широко, без скупости постылой. Вышло нашему славному предку-герою прекрасное вечное поминание. Недаром положил он свою жизнь в застенках. Спасал от лютой нищеты внуков-правнуков. Отпраздновали, отдохнули душевно. Что ж плохого, коли сами люди хорошие да работящие. Во славу Божию. Словно зарплату за всю эту новую жизнь получили. Мёд-пиво пили. По усам текло. Да и в рот попало. Думали-гадали, как же дедушка в лихолетье так устроил всю тайну, что никто не нашёл? Думается нам, как закрылся природный рудознатец в тот чёрный денёк накануне обыска в сараюшке, так сразу развёл жар в печи докрасна — добела. Уложил серёжки да колечки бабушкины в железный ковшик да и переплавил сокровища те вместе с песочком золотым да крупными самородками. Слилось всё ценное в одну широкую полоску. Вышел из жаркой печи на божий свет вылитый засов. Пока ещё отливка горячая была, присыпал её умелец чем-то чёрным снаружи и прикоптил. Знал, видно, как сделать. Был не промах. Слепил саму форму-то с настоящего, прежнего засова. Встала потому и новая задвижка, как влитая, на своё место в железные скобочки-петли. Не заметил никто в доме подмены целых полвека. Искали и разорители золотой запас повсюду. Да, видно, бывает и на старуху проруха. Хитро посматривал на них природный рудознатец Константин. Знал, за что страдать и помереть приходится. Вечная ему память. А лихолетье потом всё крепчало. Вымерли от смутьян малые сёла, добрые деревушки хлебосольные. Вроде Сокаревки да Ильинки. Но дай срок. Жизнь, она не кончается, жизнь, она продолжается. Поднимутся снова на славном таёжном чернозёме крепкие хутора. Запоют на заре петухи. Будут добрые люди жить от природы да радоваться. Только бы ума хватило дедов да царей не ругать. Достался правнукам от них драгоценный — на все века — подарок. Сокровище Сибирское. — 176 —
|