|
Наташу история эта очень волновала, потому что по характеру своему она была объединитель: ей всегда хотелось сбить ребят в кучу, чтобы все со всеми подружились. Всякое проявление розни заставляло ее страдать, и она как-то очень рассмешила Алексея Алексеевича, сказав ему: «Вообще-то у нас класс дружный, но только все порознь, все поврозь». Когда Наташа была поменьше, в шестом и седьмом классе, она очень страдала, если встречались ей в газете или в журнале заметки о дружных классах. Она тут же садилась и писала письмо в газету о том, что она прочитала такую хорошую заметку, а вот у них в классе дружбы нет. «Дорогая редакция! Почему так получается? Помогите нам!» — писала в заключение Наташа, и всегда ей казалось, что приедет к ним корреспондент, во всем разберется и строго накажет тех, кто тянет класс назад и мешает дружбе, — таких, как Фокин, Багаев, Сапрыкин, Лазарев, Козликов и особенно Киреева Клава, — Наташа честно и прямо указывала в письме, кто мешает пионерской дружбе. Но никто не приезжал, и Наташа перестала писать в газеты. Однако страдала, как и раньше, и видеть, что один человек (Паша Медведев) хочет дружить, и другой (Лариса Аракелова) не хочет, — видеть ей это было невыносимо. Особенно теперь, когда у них вдруг все пошло в классе на лад, все переменилось, когда они так сдружились во время коммунарского дня. Теперь отказывать Паше Медведеву в дружбе — это поступок, недостойный комсомолки! — Ну, он же к тебе всей душой, как ты не понимаешь? — шептала Наташа сердито и в то же время в любую минуту готова была отвечать про кокс и руду. Лариса очистила ломтик апельсина под партой и ловко положила его в рот, почти не разжимая губ. Это мама с детства учила ее есть так, чтобы со стороны не видно было, что она ест, ну совсем не заметно. Доводы Наташи Лаптевой совершенно ее не тронули, и спор окончился не в пользу Паши Медведева. Главное, думал Паша, если бы она другого кого-нибудь любила — тогда ему было бы все понятно. Тогда он и глаза бы на Ларису не поднял: чужое! Чужое на Семи ветрах принято было уважать. Но достоверно знал он, что никого у Ларисы нет. Значит, что же? Значит, он, Паша, такой никчемный человек, что его не может полюбить даже незанятая девушка? Паша пересматривал всю свою жизнь, обдумывал свой характер и видел, что он в действительности дурной, дрянной человек. Так он и писал Ларисе в своей тетради: «Я много думал: что же во мне хорошего? Да ничего!!! И все же я надеюсь, что в скором времени ты улыбнешься мне. Это будет высшая награда мне за мою любовь к тебе». — 91 —
|