|
Вы же знаете, что я загнана уже в столь тесный угол, где есть простор разве что для петли! (Это не значит, конечно, что я готова перебежать дорогу Ирине Ив. или кому другому. Ей – даже менее, чем кому-либо!) А пишу Вам все это с памятью, что была у Вас, кажется, и другая часть души. В силу которой Вы и клялись 3 года тому, что «больше не будете» – клеветать, что я «выжила из ума»[150]. Из-за той части Вашей души я и относилась к Вам столько лет честно. И никогда не отступалась в сложных для Вас обстоятельствах. Не считая «мелочью» Ваши, даже далекие от моей психики, дела. Т. Глушкова». * * * «29 – 30 августа 1989 г. Малеевка. Здравствуйте, Волк! Как мне не повезло, что уходит Викулов. Но я все-таки не могла не желать Вам этого назначения. Хотя был в душе и страх: что же теперь останется – только журнал «Москва»? но и там – Сережа[151], и легко ли мне будет… После выхода «Лит. России» я еще три дня пробыла дома, и единственный из людей, с которыми я общаюсь и кто не сказал по этому поводу мне ни звука (хоть формального, ради вежливости), были Вы[152]. Вряд ли это по-товарищески. Но если учесть, что теперь Вы – главный редактор журнала, о котором в «ЛР» шла речь, – это Ваше молчание говорит, разумеется, о большем. Я сначала это все очень эмоционально лишь переживала (ну, не спала первые три ночи, после, в Малеевке, разболелась: тошнота и рвота до изнеможения, – как обычно, когда оскорбление берет через край, и единственный способ спастись – заболеть. Но и в самом деле: нормально ли в год тридцатилетия своего литературного стажа, пятидесятилетия – возрастного читать в «русской» газете, как зарвавшийся юнец Фоменко-Бахрах хамски «вздыхает» насчет моих «явно непродуманных (!)» суждений и объявляет мою работу «суетой сует»? И притом: это уж 30-е после «Ариадниной нити»[153] поношение – при отсутствии хоть единого голоса в поддержку! (И притом – 5-е за год печатное шельмование, исходящее из барановско-ильинской «плеяды»!) Вам это не знакомо: Вас всегда кто-то, не медля особенно, защищал. (Вот и я нашла место в №7, чтоб назвать неопровержимыми Ваши выкладки об ифлийцах. Не говоря уж о том, что и высмеиваю также и Ваших, в том числе, врагов…) Разумеется, это не «соцзаказ»: просто не люблю несправедливость. Попытки сказать, что тот, кто остается (в лит-ре, обществ. жизни) «в меньшинстве» или даже, как я, в одиночестве, – заведомо неправ (все, мол, «идут в ногу» и т. д.), – были бы жалкими попытками: это в данном случае более, чем неправда… Это только удобно очень – всем, кому неудобна я. Истины же при этом не ищут. Большинству русских она так же не нужна, как и их игровым противникам. — 298 —
|