|
Он вошел – с плаца (или из интендантства?) – в литературу публикацией в «ЛГ», в 1982 году, поносительной рецензии на обе мои тогдашние книги стихов («Выход к морю» и «Разлуки нет»), рецензии, по-фоменковски обсуждавшей, «кто»(«известно, кто…») стоит у меня за левым плечом, демонстрируя заодно и полное непонимание русской речи. Ничего дурного я ему ни тогда, ни после не сделала: давно простила – покуда не развернул он в последние 1,5 года новый виток преследования меня в изд-ве «Современник». Мне было б трудно переступить даже порог журнала, где правит эта подлая, безграмотная дубина, не имеющая на то никакого профессионального права. (Знакомство с генералами, восхищающее Казинцева, не заменяет ни профессиональных литературных, ни моральных качеств.) Мне ясен и более общий перспективный расклад. Все эти «неоИдашкины» из «плеяды» попытаются превратить Вас в нового, «подрастающего» Бондарева, который жмурится сладостно, как сметанный кот, от криводушных похвал – и так ли уж не совершает в итоге важных, трудно поправимых ошибок? Вас давно уж поставили вне критики, что была бы негрупповой. Теперь постараются поставить и просто: ВНЕ критики – насколько позволят это коротичи… Перечитайте, что в № 9 за 1987 г. писала о Вас Баранова. Мол, «делать жизнь с кого»? – С Вас, мол, она делает жизнь! Так пишут мемуары о славном покойнике (который никогда не терял мужества и проч.). И писал-то ведь автор, готовящийся: 1) к вступлению в Союз; 2) полученью должностей, квартиры, льгот. (Теперь – руководит на всех совещаниях молодых, куда меня руководить не звали НИ РАЗУ)[148]. (Правда, и я там была названа «духовным учителем». Увы!) (На все «перечни» издательских заслуг «плеяды» отвечаю одним: годами, под крышей ВЛКСМ-ных изданий, все эти Барановы – Рыбасы не делали НИЧЕГО полезного. Ибо: «было нельзя». В «Современнике» ж «делали», ибо стало «можно». И куда менее делали, делают, чем нужно. И душат всех, кто не поддается вербовке: в собутыльный клан, в постель, в сообщающиеся сосуды взаимных кормушек!) Тут выросли, в «плеяде», свои: Риммы Казаковы, Шупловы и попросту Иуды (как Карпец). Иудушки с паучьими ручками. Идашкины. Слишком много я сделала иным из «плеяды» добра, чтоб, возвысившись по службе, могли они не «расквитаться»! Симптом второй: Украшение редколлегии громкими именами, чтоб в итоге равноправно-громко соседствовали Шафаревич (Солженицын даже!)[149] и… И. И. Стрелкова при паническом недопущении мысли ввести хоть под конец жизни в редколлегию столь добросовестного ко всякой чужой работе (и не менее Ирины Ивановны известного все ж!) человека, как я, – означает для меня на деле отсутствие какой-либо (авторской) застрахованности даже в рамках журнала «Наш современник». — 297 —
|