|
Вы закрыли кабинеты И тихонько разошлись, Это совести приметы Снова в нас отозвались. Глупо блеют телефоны, Трубки некому поднять. Долетают ваши стоны – Руку некому подать. Было время – мы годами К вам стучались в кабинет. А теперь вдруг догадались, Что за дверью жизни нет. И легко и просто стало Очищать с одежды моль. Это все-таки немало – Знать, что голым был король. Для чего же ты, Свобода, Приоткрылась нам опять? Не затем же, чтоб в два года Снова нам рабами стать? Предадим тебя привычно Здесь с согбенною спиной, Иль мерзавцы все с поличным Удалятся на покой? Безответно снег заносит Наши прошлые следы. Ни о чем никто не спросит. Слишком рано рвать плоды. Слишком рано наслаждаться, В этом блюде старый яд. За победу надо драться, Как за чистый, честный взгляд. 1989 * * * А у нас здесь российские грозы Всё бушуют и сосны крушат. Не тревожит ли кто наши росы? Ты как прежде опять хороша? Я совсем на тебя не в обиде За банальный житейский урок. Белой ночью так просто не видеть, Что, быть может, уж кончился срок, И наверное нужно в порядок Приводить потихоньку дела. Это – счастья ненужный осадок. Как ты с ним вопросительно шла… На мгновенье и я заблудился И еще раз навстречу пошел. Я как будто бы снова родился!.. И погас наконец ореол. Отчего ж ты теперь вспоминаешь То, что так тяготило тебя, И пороги мои преступаешь, А за ними – лишь тени скорбят, И пусты полуночные грезы, И, неясна себе до конца, Ты, как я, погружаешься в грозы, И от молний не прячешь лица? * * * Я видел, как сгребают города, Как мусор, с гор, в бездонные овраги, И помнить, видно, мне теперь всегда Ветров армянских ледяные саги. Не встретил в тех руинах я семьи, Чтоб к кладбищу тропинку не топтала, И позабыл про беды я свои, И в бой вступил, и было всё мне мало. А где-то жизнь иная шла вперед, Которую я бросил безрассудно. Я отставал. И все ж наоборот Я обгонял. Понять всё это трудно. Светлели в речках слезы мертвецов: Они смотрели ночью мне в оконце, И двери закрывал я на засов. А утром из-за гор вставало Солнце. 1990 — 63 —
|