|
И сидит на плече, и поет песни всем. Заезжайте ко мне. Мне сейчас одиноко. И она далеко. Воздух гор ей родней. Открывайте вино, открывайте до срока. Снова вижу я след этих черных саней. Почитайте стихи. Я люблю наши души В тихом вальсе следить, вспоминать и мечтать. В этот миг мы не лжем – словно только на сушу Из морских вышли волн, новый мир занимать. * * * Дождь, дождь, дождь над Ленинградом разбивает в феврале июньский свой кувшин. Всё, всё. И больше мне не надо этих полувыдохшихся вин. Ночь, ночь, ночь убрала косы, губы красным цветом подновила и ушла. Где, где вечные вопросы? Неужели ты и впрямь была? Тень, тень, тень за мною бродит. Мы подолгу спорим, ни к чему не приходя. Нет, нет, нет грустней мелодий, чем на темы зимнего дождя. 1991 * * * Под прицелом хожу, под прицелом Ваших черных машин и «Тойот». И когда вдруг весь мир станет целым, Дьявол снова его разнесет! И опять завывание вьюги В ночь, под стрехою призрачных крыш, И щемящая близость подруги, И воскресший, далекий малыш. За фасадами слов благородных Вы возводите лживый дворец, И боитесь, как раньше, свободных – В них и вашим «свободам» конец. Не понять вам, как чайка срывает Пену с самой упрямой волны. Мне чего-то и в вас не хватает – Может, часа родной тишины? Так стреляйте, стреляйте скорее – Я не дам вам героями слыть, И слова ваши пеплом развею, И научатся люди любить. И сойдет Он на Землю, как равный, Чтоб уже никому не мешать. Вознесутся не тюрьмы, а храмы, Чтобы головы выше держать. 1993 * * * Снова питерский дождик немного помочит в дорогу, — 66 —
|