|
Миф об оккупации Эстонии родился еще до начала Второй мировой войны в эмигрантской среде. Финская журналистка Леэна Хистанен в сборнике “Viron kylma sota” («Холодная война Эстонии»), много лет проработавшая у нас в республике журналисткой, в своем интервью еженедельнику “Eesti Ekspress” говорит: «Эстонские коммунисты знали и в 1939-м, и в 1944-м, что делали. Мир в 1939 году был иным. Надо было выбирать – быть нацистом или коммунистом. Я всегда считала выбор эстонцев правильным. Во Вторую мировую войну они выбрали сторону победителей. Неплохой выбор. В Национальной библиотеке я читала газеты Postimees и Rahva Н??l за 1944 год. Тогда был опубликован большой репортаж поэтессы Деборы Вааранди из концентрационного лагеря в Клоога, где еще рядами лежали трупы сожженных пленных. Коммунисты Эстонии знали, что изгоняя нацистов, поступают нравственно. Учитывая обстановку тех времен это был не худший выбор” (цитирую по газете «Молодежь Эстонии» от 13.05.2008). В 1944 году я видел в Клоога эти штабеля трупов, переложенные сосновыми бревнами. Преступления нацистов в Эстонии, как пишет финская журналистка, еще далеко не изучены. Интересно и нестандартное мнение А.Мери по проблеме т.н. оккупации Эстонии, о которой в статье “Последний бой “кровавого” Мери” пишет журналист Л.Велихов (“Совершенно секретно” № 7 за 2008 год): “…он не считает присоединение Эстонии к СССР в июле 1940 года оккупацией. Впрочем, не считает он присоединение балтийских стран к СССР и добровольным, как это событие трактовала советская историография. Он уверен, что в создавшейся ситуации у маленькой Эстонии просто не было другого исторического выбора – либо со Сталиным, либо с Гитлером. К союзу с третьим рейхом тогдашние власти тянули страну вполне определенно, хотя, казалось, немцев за шестьсот предыдущих лет их фактического господства и доминирования во всех сферах жизни здесь терпеть не могли. Когда по тайной договоренности с СССР в 1939 году рейх вывез из Прибалтики всех местных немцев, здесь даже шутили: Гитлеру надо поставить памятник за то, что наконец освободил ее от “баронов”. В многотысячных митингах июля 1940 года, шедших под лозунгами присоединения к СССР, никем извне не спровоцированных местной Компартией, Мери сам участвовал, это не мифы советской пропаганды. Так же, как и жил сам в досоветской Эстонии конца 1930-х, в условиях жесткой политической диктатуры, провозглашенной президентом Пятсом, отсутствия каких бы то ни было демократических свобод. Так что разговоры о том, что в июле 1940-го демократия в Эстонии сменилась советской диктатурой, считает смехотворными: одна диктатура сменила другую. И реально накануне присоединения к СССР Эстония была расколота: у Советского Союза и идеи установления Советской власти было ничуть не меньше сторонников, чем противников. Причем среди сторонников была большая часть интеллигенции Эстонии, научной и творческой, в том числе два самых знаменитых артиста, национальные кумиры Пауль Пинна и Антс Лаутер.” — 52 —
|