|
Заведующие отделами ЦК в обязательном порядке должны были присутствовать на заседаниях как Бюро, так и Секретариата ЦК, принимая участие в обсуждении тех вопросов, которые относились к их компетенции. Кроме того, нас в общем отделе ЦК в обязательном порядке знакомили с протоколами заседаний Политбюро и Секретариата ЦК КПСС. Работая заместителем председателя Госплана ЭССР, я имел доступ к обширному кругу информации, однако она ограничивалась только сферой экономики. Работая же в ЦК, я стал получать значительно больше информации по всем аспектам жизни общества как в республиканском, так и в общесоюзном масштабе. О некоторых фактах я узнавал из бесед с секретарями ЦК КП Эстонии, а также сотрудниками экономического отдела ЦК КПСС. Без преувеличения могу утверждать, что мой кругозор с переходом на новую работу значительно расширился, что и позволило мне в дальнейшем написать книгу, в которой второй и третий разделы посвящены проблемам социализма (как государственного, так и демократического). Х.Мери в упомянутой выше книге пишет о том, что с переходом в ЦК со мной произошла ужасная метаморфоза. Он вспоминает какой-то случай, когда я пригласил его и секретаря парторганизации Госплана ЭССР Э.Ээро к себе и учинил им разнос по поводу развития предприятий союзного подчинения. Он де был в шоке от моего поведения. Со стороны, конечно, видней; любые самооценки грешат преувеличением собственных достоинств и преуменьшением недостатков. Однако, положа руку на сердце, могу лишь утверждать, что, работая заведующим отделом ЦК, я, наоборот, стал в отношениях с людьми более осторожен и деликатен, наверное, в силу большей ответственности и информированности, а также опыта, полученного от общения с большим количеством самых разных людей. Уверен, зная своих инструкторов, что и они не грешили самодурством, наоборот, были предельно внимательны к людям и скромными в поведении. Кстати, такими они и остались в дальнейшем, уже уйдя из ЦК, ибо скромность была заложена в их характере. Да, я иной раз бывал слишком горяч и эмоционален в споре с тем или иным собеседником, даже если он был выше меня по рангу. Но никогда за собой не замечал высокомерия и неуважения к мнению собеседника. А если говорить по существу нашей беседы с Э.Ээро и Х.Мери, то мое отношение к развитию предприятий союзного подчинения было сугубо прагматичным и дифференцированным; все зависело от профиля предприятия, его вклада в развитие народнохозяйственного комплекса республики и предлагаемых министерствами проектов. Я поддерживал проекты, связанные с реализацией нашего республиканского научно-технического потенциала в области биологии, физики, информатики, однако отрицательно относился к расширению материалоемкого, энергоемкого и трудоемкого производства на предприятиях союзного подчинения. Например, мне не удалось реализовать идею строительства в Тарту завода по производству лазерных установок на основе разработок наших физиков. Кстати, и сам Х.Мери не мог в нашей с ним беседе незадолго до его преждевременной смерти вспомнить, о чем конкретно шел тогда разговор, а его обобщающий вывод в отношении метаморфозы, происшедшей со мной, носил скорее конъюнктурный, чем объективный характер. Мне пришлось за последние годы много читать о себе в самых различных публикациях тех или иных политических деятелей. И могу сказать, что в них высказывались диаметрально противоположные оценки моего характера. Некоторые считали, что я был мягкотелым, другие же приписывают мне качества самодура. Думаю, эти оценки всегда имели под собой ту или иную политическую подоплеку. — 54 —
|