|
То, что произошло, трудно описать. Волнение, оцепенение, исступленный восторг – этих слов будет недостаточно. Нужно было видеть все это, чтобы почувствовать тот эффект освобождения и избавления, который производят такие записи. Вместе мы обнаружили целый ряд личных моментов и деталей, о которых я ничего не знал, но вдова поняла их сразу. В конце она попросила разрешения прийти в качестве свидетеля на предстоящую пресс-конференцию. Кроме этого она позволила мне объявить ее имя и имя ее умершего мужа. А теперь вернемся в август 1962 года, когда Эрна Фальк – так звали вдову – посетила нас в Нисунде вскоре после смерти своего мужа Арне. Она сообщила мне о странном звуковом явлении, которое произошло сразу после его смерти. У нее было ясное чувство, что он пытается войти с ней в контакт. Так как она была в глубокой скорби, я не стал предлагать ей провести сеанс записи, потому что знаю, что не все люди могут слушать голоса своих родных вскоре после их смерти. После того, как госпожа Фальк уехала, я поставил новую пленку и включил радио. Вскоре я услышал знакомый статический шум, который означал, что Лена выходит на связь, и включил пленку. Я был очень взволнован, потому что знал, что звук идет с частоты, которой пользуются мои друзья. В этот раз был слышен сопровождающий мелодичный тон, который, казалось, дрожал и производил ритмичное эхо. Затем я услышал хорошо знакомый женский голос, который, чередуя пение с речитативом, передал мне личное сообщение. Голос пел и говорил по-русски и по-немецки. Из содержания сообщения было ясно, что женщина знакома с моими личными семейными делами. Несмотря на то, что я часто слышал этот голос, и он живо напоминал мне кого-то из моего детства, я не мог понять, кто бы это мог быть. К сожалению, до сих пор голос так и не назвал себя. Когда пение прекратилось, появился характерный шум радио. Мужской голос, напомнивший мне Черчилля, выкрикнул: «Есть контакт!...». Голос звучал как при междугородном разговоре или радарном сообщении. И тут из акустической пустоты внезапно раздался спокойный мужской голос: «Фальк», - прошептал он. «Фальк», - снова повторил он теперь уже громче и яснее. «А вот и Фальк», - добавил он нараспев по-шведски. «Черчилль, а вот и старый друг…», - сказал он снова. Последние слова были произнесены по-шведски и по-немецки, а затем последовала многоязычная смесь. «Это Арне… Госпожа Фальк придет?» - спросил голос нараспев. Я сразу же узнал голос Фалька. Он был норвежец и говорил с характерным норвежским акцентом. — 99 —
|