|
Образ смерти гуляет по городу, смерти — освободительницы. То является она в голубую спаленку, в образе карлика маленького, что остановил часы жизни. «Карлик маленький держит маятник рукой».[445] Или смерть — скелет, до глаз закутанный плащом, сует заветный пузырек venena[446] двум безносым женщинам…[447] Мрачная бездна раскрывается зрячему взору, и есть упоение быть на ее краю.[448] По улицам метель метет, Свивается, шатается. Мне кто-то руку подает И кто-то улыбается. Ведет — и вижу: глубина, Гранитом темным сжатая. Течет она, поет она, Зовет она, проклятая.[449] Город смерти — город сказки. Но сказка освобождает и от жизни и от смерти. Грани между плотью и духом, явью и сном, жизнью и смертью стерты в этом городе мистерий. «Смерть, где твое жало»![450] Пойми, уменьем умирать Душа облагорожена.[451] Какие же краски отмечает А. Блок в своем восприятии Петербурга? Краски, дающие выражение лику города. Он называет его черным. Богоматерь! Для чего в мой черный город Ты Младенца привела?[452] Но подобно тому, как в белом цвете слита вся спектральная гамма, так здесь в этом черном заключены многие тона. Два основных дают переливы души города. Первый синий всех оттенков, переходящих в серый. Это основной фон Петербурга, «где почивает синий мрак ».[453] «Помнишь ли город тревожный, синюю дымку вдали». «И только в душе колыхнулась синяя города мгла».[454] «Дымно-сизый туман».[455] «Серо-каменное тело».[456] «Прекрасно серое небо», «безнадежная серая даль».[457] На мосту, вблизи дремлющих голубых кораблей, в голубых снегах является «Незнакомка», упавшая с неба «яркая и тяжелая звезд а». «Снег вечно юный одевает ее плечи, опушает стан. Она, как статуя, ждет. Такой же Голубой, как она, восходит на мост из темной аллеи. Так же в снегу, так же прекрасен. Он колеблется, как тихое, синее пламя… Закрутился голубоватый снежный столб, и кажется, на этом месте и не было никого».[458] Целая поэма голубого цвета, и кажется, что самый Петербург, ставший призраком, колеблется, как тихое синее пламя. Переливы серого и синего от светлых тонов, переходящих во мрак, — вот основной фон Петербурга. Действительно — в туманах северной столицы всякий плотскими очами легко выделяет эти тона. Но А. Блок не так разумеет цвет. По сине-серому тону прыгает зайчиком кроваво-красный цвет северных зорь. Город в красные пределы Мертвый лик свой обратил, — 111 —
|