|
Другое объявление гласило: «Страшен человек, накормленный досыта, утверждает Библия. Приглашаем всех в нашу диетическую столовую. Гарантируем выход из-за стола с чувством легкого голода. Обслуживание – лучшие девушки города». «Понятно, – подумал Исаев. – Над Библией глумятся, заманивают в бордель, сволочи. Пузатым старичкам только про диетическую столовую с девочками свистни, они все сразу поймут, сукины дети». * * * Сашенька – ломкая, быстрая, тоненькая – шла к Исаеву, чуть не бежала. С мороза румяная, красивая, раскосоглазая, словно японочка, улыбчивая; лицо доброе, есть такие женские лица: только глянь – и сразу делается радостно, даже если перед тем тоска была… – Вы замерзли, бедненький Максим Максимович? – Самую малость. – Зачем же вы на ветру стояли? Это неразумно. – Разум – это дикий зверь, его место под лавкой. – Что станем делать? – улыбнулась Сашенька. – Вы просили показать вам город с черного хода? Вот я и стану вам его показывать – Прекрасно. Откуда начнем? – С пакгаузов. Посмотрим, что привезли пароходы, видите, сколько их у причалов? Помните, в «Онегине»: Глядишь – и площадь запестрела. Все оживилось; здесь и там Бегут за делом и без дела, Однако больше по делам. Дитя расчета и отваги, Идет купец взглянуть на флаги, Проведать, шлют ли небеса Ему знакомы паруса. Какие новые товары Вступили нынче в карантин? Пришли ли бочки жданных вин? И что чума? и где пожары? И нет ли голода, войны Или подобной новизны? – Как страшно, Максим Максимыч. – Отчего? – Будто он про наше сегодня писал. – Ничего страшного. Просто он гений. А дальше помните? Но мы, ребята без печали, Среди заботливых купцов, Мы только устриц ожидали От цареградских берегов. Что устрицы? пришли! О радость! Летит обжорливая младость Глотать из раковин морских Затворниц жирных и живых, Слегка обрызнутых лимоном. Шум, споры – легкое вино Из погребов принесено На стол услужливым Отоном; Часы летят, а грозный счет Меж тем невидимо растет – Но ведь это же про нас! «Часы летят, а грозный счет меж тем невидимо растет». Мы пьем, смеемся, а мужики вилы натачивают. Вот наша горничная на меня волком смотрит. Действительно, только в России могли так легко и бездумно отдать большевикам в октябре свободу, завоеванную в феврале. – Отдали такую же свободу, как у нас? Здесь? – Конечно. – Вы считаете, что наша здешняя ситуация может считаться эталоном свободы? – В некотором роде. — 112 —
|