Месть еврея

Он обнял ее и прижал к груди.

— Пусти меня, я не могу! — воскликнула Валерия, отталкивая его и ломая руки.— Я должна уйти, я не могу компрометировать честь Рауля, он этого не за­служил!

Раздражение, бушевавшее в груди Самуила, вдруг вырвалось наружу.

— Истинная любовь не рассуждает, не думает о том, что скажут! — возразил он глухим голосом, свер­кая глазами.— А ты только и твердишь Рауль, Рауль! Или ты его действительно любишь? В таком случае, зачем же ты пришла сюда? Или ты хочешь, чтобы я был твоим любовником, так как стыдишься быть моей женой?

Валерия вспыхнула и отшатнулась.

— Что ты позволил себе сказать? Какое ты имеешь право так оскорблять меня? Прощай! Опомнись, Саму­ил... я ухожу!

Она повернулась и сделала несколько шагов, как вдруг банкир схватил ее своей сильной рукой и удержал.

— Нет! Ты не уйдешь! Ты любишь меня и оста­нешься со мной! До завтра ты в моей власти! —ска­зал он изменившимся голосом.

Неожиданное сопротивление Валерии и страх ли­шиться ее, туманили ему голову и отнимали всякое са­мообладание.

— Пойдем! — говорил он, стараясь увлечь ее за со­бой.

Валерия в испуге отшатнулась: в припадке охватив­шей его страсти он был страшен. Его изменившееся ли­цо и пожирающий огонь, пылавший в глазах, так мало напоминали ей Самуила, сдержанного и любящего, ка­ким она его знала. Она поняла теперь, но слишком позд­но, как непростительно неосторожен был ее поступок.

— Оставьте меня! — повторила она, вырываясь.

Ее вуаль, зацепившаяся за цепочку часов банкира, разорвалась в этой борьбе, но несмотря на ее сопро­тивление, Самуил поднял ее на руки, чтобы унести к дому.

В эту минуту из аллеи вышел Рудольф в сопровож­дении жены. Увидев, что Валерия вырывается из рук банкира, который, очевидно, против воли уносит ее, граф злобно вскрикнул и вынул из кармана пистолет. Это восклицание донеслось до слуха Самуила. Он повернул­ся, и увидев, что Рудольф бежит к нему, загораживая ему дорогу к дому, остановился, обезумев от бешенства: он понял, что теперь все кончено. Пользуясь этой мину­той, Валерия выскользнула из его рук, но Мейер про­ворно снова схватил ее и стал отступать назад, еще и еще. Наконец, крикнув:

— Если нам нельзя жить вместе, так умри со мной! — он бросился с ней в пруд.

— Гнусный убийца! — закричал Рудольф и, сбросив мундир, кинулся за ним.

Оба лакея выскочили тоже из чащи деревьев и бро­сились в воду в ту самую минуту, как Самуил и его жертва снова показались на поверхности воды. Платье Валерии из тяжелой шелковой ткани, слишком плотное, чтобы пропитаться водой, надулось как шар. Она всплы­ла на минуту, затем снова погрузилась, но граф, умев­ший отлично плавать и нырять, уже настиг и схватил ее, лакеи ему помогли. Оставив на их попечение Самуи­ла, которого эта холодная ванна после страшного воз­буждения лишила чувств, он выплыл с Валерией на бе­рег и положил ее на скамейку, где Антуанетта, дрожа как лист, оказала ей первую помощь.