Месть еврея

При этих спокойных словах Рудольф побледнел и опустился в кресло. Рассудок подсказывал ему, что свя­щенник прав, и что неминуемо грозившее им разоре­ние, любовь Валерии к Самуилу и многие разные дру­гие обстоятельства нельзя было придать гласности, а банкир, приводя причины, толкнувшие его на преступ­ление, мог действительно запятнать их честь.

Отец фон-Роте, внимательно следивший за измене­нием его выразительной физиономии, вздохнул свободно.

— Я с радостью вижу, сын мой, что к вам возвра­щается спокойствие,— сказал он, пожимая руку гра­фа.—- Позвольте же предложить вам другую сторону вопроса. Вы — не только жертва. Смерть ребенка ста­вит серьезное обвинение против Рауля. Несчастная слу­чайность, которая бы возбудила сострадание к отцу, яв­ляется преступлением, коль скоро тайна обнаружится. Как бы ни был виновен банкир, он может возвратить Раулю сына здоровым и невредимым, а ему взамен вы дадите лишь труп, вы...

Он остановился, так как в кабинет вошел доктор Вальтер.

— Продолжайте, отец Мартин, доктору все извест­но. А вы, доктор, скажите ваше мнение. Находите ли вы возможным умолчать о таком преступлении, как пре­ступление Мейера?

Отец Мартин снова повторил все, им уже сказанное, и заключил словами, что, по его мнению, процесс этот был бы позорным для обеих родовитых семей.

Доктор, внимательно выслушав представленные до­воды, после минутного, но глубокого раздумья, сказал Рудольфу:

— Да, граф, как ни возмутительна мысль, что пре­ступник избежит наказания, но я не могу не присоеди­ниться к мнению отца фон-Роте. История эта так запу­тана, а честь обеих семей и память покойного графа настолько пострадают при ее огласке, что не знаю, есть ли основания рисковать? К тому же у князя есть вто­рой сын, а лета его и княгини дают надежду на много­численное потомство, стало быть, вопрос о прекраще­нии рода не существует. Что же касается похищенного ребенка, то он — банкир Вельден, миллионер, и ничего не теряет кроме титула.

Антуанетта побледнела и в волнении, но не вмеши­ваясь, следила за переговорами. С тревогой поглядыва­ла она на мужа, возбужденно ходившего по кабинету. Вдруг тот остановился.

— Есть обстоятельство, о котором вы не подумали. Допустим, что я уступлю вашим доводам, но можете ли вы предположить, что родители согласятся оставить своего ребенка в руках этого лукавого человека, кото­рый и украл-то его, быть может, для того, чтобы вы­местить оскорбление, нанесенное ему самому.