Месть еврея

Самуил вскочил с кресла бледный и потрясенный.

— О, несчастная! Помимо своей воли я мстил тебе и так жестоко! — воскликнул он, схватив себя обеими руками за голову.— Мое преступление наложило пятно на честь женщины? Нет, этого я не желал!..

— Пусть это, сын мой, докажет вам еще раз, как бес­сильна и слепа воля человека. Преклонитесь перед не­исповедимыми судьбами Господа, который иногда до­пускает преступление для того, чтобы оно послужило испытанием и направлением Его чад. Взгляните, как рука Господня употребила ваши собственные страсти на то, чтобы привлечь вас к познанию Бога, а, следовательно, к нравственному совершенствованию. Покаяние приве­ло вас к христианской вере и спасло вашу душу от безд­ны безверия. Безумную гордость Рауля, которая вну­шила ему считать себя выше других по праву проис­хождения, Бог наказал, толкнув его на преступление — связь с женой человека, которого он несправедливо ос­корбил, а Валерия, не имеющая смелости сдержать сло­во, данное избраннику своего сердца, терпит поругание, хотя и несправедливое, своей чести.

—Но мысль, что я причинил ей так много зла, страш­но мучает меня,— прошептал Самуил.

— Таковы всегда последствия дурных поступков. Но позвольте вам сказать, сын мой, что не бесплодными сожалениями, а делом должны вы искупить вину вашу. Окружив глубокой отцовской заботой и любовью похи­щенного ребенка, воспитав его религиозным, щедрым, который бы достойно для ближних пользовался огром­ным состоянием, оставленным вами ему, вы загладите в большей" мере вашу перед ним вину, потому что не имя и не общественное положение делают человека сча­стливым и составляют его заслугу перед Творцом. Я бу­ду усердно молиться, чтобы милосердие Божье не об­наружило вашего преступления, помогло бы Раулю и Валерии честно выполнить свои обязанности относитель­но Амедея и даровало бы вашей душе спокойствие, по­корность и силу долга.

Самуил желал, чтобы его обращение в христианство прошло как можно тише; ему неприятно, что опять пой­дут на его счет новые пересуды. Потому он решил, что таинство совершится без всяких пышностей в малень­кой церкви, где служит отец Мартин, тотчас после обед­ни и лишь в присутствии необходимых свидетелей. Ба­рон Кирхберг, единственный из христиан его знакомый, внушающий симпатию, был в отсутствии, но через по­средство фон-Роте члены одной очень почтенной семьи из его прихожан согласились быть восприемниками мил­лионера и его сына. То был отставной офицер, прожива­ющий на свою скромную пенсию с женой и замужней дочерью, выданной за какого-то мелкого чиновника. Эти простые и скромные люди приняли неофитов с самой ис­кренней приветливостью и восхищались красотой ребенка.