|
Рафи облизнул пересохшие губы. Надо было что‑то делать. Но что? Что может сделать слепой в комнате без выхода? Он встал на четвереньки и принялся шарить руками по полу. Он хотел найти что‑нибудь острое. Нож для разделки рыбы, топор, наконечник гарпуна, или что еще может быть в хижине рыбака... Как назло ничего под руку не попадалось. Только опилки и мелкий мусор. Единственное, чего добился Рафи, так это того, что засохшая рыбная косточка впилась в ладонь. Ругаясь, он вытащил кость из руки и поднес ранку к губам. Выхода не было. Рафи понял, что любые его попытки выбраться отсюда бесполезны. Они ни к чему не приведут. Но, может быть, днем все опять встанет на свои места? Рыбацкая хижина станет рыбацкой хижиной и ничем иным? Утро. Надо дождаться утра. Это все, что ему остается. Он снова прислонился спиной к стене и постарался успокоиться. Если ничего сделать нельзя, нужно хотя бы попытаться сохранить спокойствие. Оно помогало ему на арене, когда он слышал приближающийся топот копыт и знал, что одно неверное движение означает смерть. Спокойствие поможет и сейчас. Обязательно поможет. Время шло. Постепенно сердце Рафи перестало колотиться о ребра. Он сидел в полной тишине, лишенной запахов, и медленно считал вдохи и выдохи. Ничего не происходило. Через некоторое время его начало клонить в сон. Он устроился поудобнее, насколько это было возможно, и закрыл глаза. Ему показалось, что он уснул. Глубоко и крепко. Но в то же время он прекрасно слышал, что происходит вокруг. Рядом, над самым ухом, раздался тихий голос. — Зачем ты здесь? Если бы Рафи не спал, он подскочил бы до потолка. Но в этом состоянии полусна‑полуяви он мог лишь слушать и понимать, что говорят ему. Он попытался повернуть голову, но это ему не удалось. Словно она была приклеена к стене. Или он был погружен в какой‑то густой вязкий кисель, в котором, однако, существовала возможность дышать. — Зачем ты здесь? — повторил голос. Рафи не мог понять, кому он принадлежал. Мужчине или женщине, вообще непохоже было, чтобы так мог говорить человек. Он открыл рот, чтобы ответить, но из горла вырвалось невразумительное бульканье. — Чего ты хочешь от меня? — спросил голос. Рафи неимоверным усилием удалось все‑таки повернуть голову туда, откуда доносился голос. Но тут же вопрос прозвучал совсем с другой стороны. — Что ты хочешь от меня? — Ничего. Кто ты? — одними губами сказал Рафи. Звука собственного голоса он не услышал. — 79 —
|