Сэр Джон улыбнулся и шутливо поднял руки вверх: — Все‑все, сдаюсь. Я понял вашу мысль. Конечно, у меня есть предрассудки, и я в самом деле иногда стараюсь их выдать их за принципы, как это делает большинство других людей. Но неужели вы хотите убедить меня в том, что и в извращенной сексуальности Кроули и его помощников нет ничего сатанинского? — Для объективного наблюдателя, — спокойно сказал Джойс, — поклонение половому акту не более абсурдно, чем любая другая форма поклонения. А если верить «Истории поклонения половым органам» Томаса Райта, «Золотой ветви» сэра Джеймса Фрэзера и множеству других этнологических исследований, это вообще самая древняя из всех религий. Эта форма поклонения когда‑то была очень широко распространена и до сих пор сохранилась в индуизме, исламе и буддизме; более того, ее следы можно найти даже в христианстве… Снова прозвенел дверной звонок. — А вот и наш гость, — объявил Джойс, — Наверное, он весь вечер прятался в вашем саду, профессор, слушая наш разговор. Взгляды троих мужчин устремились в коридор, где вскоре появилась Милева, а за ней — хорошо одетый мужчина средних лет, приветливо улыбающийся, с бутылкой шампанского. — Сэр Алистер Кроули, лэрд Боулскинский, — представила его Милева. ЧАСТЬ ПЯТАЯВсе видимые предметы — лишь картонные маски. Герман Мелвилл, «Моби Дик» Камилла: Сэр, вы должны снять маску. Незнакомец: Да? Кассильда: Да, теперь ваша очередь. Мы все уже сняли свои маски, остались только вы. Незнакомец: У меня нет маски. Камилла {испуганно шепчет Кассильде): Нет маски? У него нет маски? Роберт Чамберс, «Король в желтом» Если бы не подвязка, я мог бы никогда не увидеть звезду. — Алистер Кроули, «Звезда и подвязка» XXXVIIКроули пересек комнату, залитую багряным светом заходящего солнца, и вручил шампанское Эйнштейну. — Наконец‑то наш маскарад закончился, и я предлагаю это отпраздновать. Я подумал, что всех вас, должно быть, мучит ужасная жажда, и поэтому принес вам этот дар Диониса, — сказал он. — Отличная идея, — радостно воскликнул Джойс. Бэбкок вскочил, дрожа от негодования. Лучи заходящего солнца причудливо окрасили его лицо в золотые и красные тона. — Вы мерзавец, — холодно сказал он Кроули. — Как вы посмели так жестоко меня разыграть? Кроули уже осторожно открывал шампанское. — Весь этот мир, — заметил он небрежно, — есть не что иное, как огромный розыгрыш. — 181 —
|