|
- Неужели ты тоже живешь двойной жизнью? - Да-да, живу. Казалось, Пол рад поделиться секретом со мной. - Черт возьми! Да ты темная лошадка, Пол. - Да, но мне кажется, я больше не могу хранить это в тайне. - Я понимаю, что ты имеешь в виду. - Я просто решил сказать тебе первому, потому что ты поймешь. Я тоже голубой. - Что? - Я тоже голубой. И мне кажется, ты испытываешь ко мне те же чувства, что и я к тебе. - Нет-нет, Пол, я не голубой. - Только не отпирайся, - прошептал он. Вокруг нас продолжала шуметь вечеринка. - Если я поделился своей тайной, то и ты можешь поделиться своей. - Я не голубой. - Ты только что сказал, что не можешь больше хранить это в тайне. - Я имел в виду совсем другое. - Ну да, конечно. И что же? - Лучше промолчу. Тебе это неинтересно. - Майкл, нет ничего плохого в том, чтобы быть голубым. - Согласен. Ничего плохо нет. Я считаю, что совсем нет ничего плохого. - Ну вот видишь. - Просто так вышло, что я не голубой. - Ты решил и дальше отпираться, Майкл? - Я не отпираюсь. Я просто отрицаю, что я голубой. - Майкл, я перестану скрывать, если и ты перестанешь скрывать. - Я не могу перестать скрывать, потому что я не голубой, понятно? Уверенность Пола в моей гомосексуальности затмила куда более значимую информацию: Пол только что поведал мне важнейший секрет своей жизни - он не только голубой, но еще и влюблен в меня. Внезапно все встало на свои места - и то, как Пол надеялся, что я стану поглощать приготовленную им еду, и его надуто-обиженный вид, когда я этого не делал. Пол вел себя, как влюбленная девица. Убедив себя, что отсутствие женщин в моей жизни вызвано сходной причиной, он вообразил, будто в моих беспечных комплиментах по поводу приготовленной рыбы или новых брюк кроется тайный смысл. И сейчас Пол не желал примириться с тем, что я рушу его иллюзии. Ну как можно так заблуждаться, удивлялся я про себя. И вдруг вспомнил, что всегда считал, будто Катерина счастлива, оставаясь дома с детьми. Я порадовался за Пола - сам знаю, как приятно облегчить душу, - и извинился, если я когда-нибудь позволял себе гомофобные высказывания. - Нет. Джим и Саймон вечно шутили по этому поводу, но ты всегда их одергивал. Вот тогда-то я и начал понимать. - Из того, что я не гомофоб, еще не следует, будто я гомосексуалист, дубина ты стоеросовая. Не обижайся. - Майкл, я тебя люблю, и ты тоже меня любишь - надо лишь найти в себе силы признаться в этом. - Забудь обо мне. Предложи Саймону - нужно же ему, наконец, потерять девственность, тридцатник на носу как-никак. — 114 —
|