|
Что же поможет победить? Только вера, подобная Духу, осенившему Христа и всех тех, кто восторжествовал над временем. Горе тебе, если ты не выстоишь в борьбе с лавиной сомнений. Несчастен удел такого человека, ибо, отлученный от Братства из-за слабости своего сердца, он будет все еще обладать знанием чего-то более чистого, лучшего, высшего по сравнению с обычными людскими устремлениями. Увидев лишь частицу высших возможностей своей сущности, он станет пренебрегать возобновлением прошлых чувственных отношений с миром и не сможет ни опуститься на уровень остальных, ни поднять ближних на свою высоту. А потому до конца жизни на Земле он будет один! Друг мой, никто так не одинок, как тот, кто пребывает в мире, но сам уже не от мира сего. Достанет ли тебе смелости встретить такую опасность?.. Подумай, на этом этапе у тебя еще есть шанс вернуться к прежней жизни, не вызвав последствий, неминуемых в случае, если ты зайдешь еще дальше. Не берись за плуг, коли не уверен, что сможешь дойти до конца борозды, ибо пахота долга и тяжела. Нет более сложной задачи в мире, нежели эта, которую надо претворить во всей ее полноте. Я предлагаю тебе выбор». Умолкнув, Мендокус наблюдал, как я обдумываю его слова. А я чувствовал, что уже просто не смогу повернуть вспять: внутри меня возгорелся огонь, и Меч Господень отделил старое от нового и меня прежнего от нынешнего. «Вперед, Воин Христов!» - вот теперь моя песня, ведущая к победе. В душе я уже все решил и, забыв, что тут нет нужды обнародовать мысли вслух, собирался было открыть рот, но Магистр заговорил вновь: «Итак, ты решил идти вперед. Это и радует, и - не скрою - очень тревожит меня, ибо тебя ожидают тягостные испытания. Однако, в конце концов, ты родишься, как золото, обожженное в огне. Я не допущу, чтобы ты шел в одиночестве, это было бы немудро, и постараюсь сделать так, чтобы шаг твой не стал непоправимым, если случится то, чего я опасаюсь. О, брат, похоже, твое горе есть и мое горе!» После этих слов он потребовал от меня клятвы сохранять все в тайне, никоим образом никому не открывать знаний, которые я получу, ибо это может дать слушающему мои слова практические указания к использованию того, о чем я поведал. Даже сегодня мне дозволено дать лишь намек, который мог бы послужить ключом к Тишине Безмолвия, где цветет Цветок Жизни. Только намек, мой друг. А намеков я уже сделал немало. Надеюсь, ты простишь меня, ибо я не могу нарушить своего слова и выдать секреты, которые немедленно можно применить. Нет, уж лучше прокляни меня. Почему? — 177 —
|