Гражданин двух планет

III

Но что же юноша? Год спустя мы находим его охваченным лихорадкой - «золотой лихорадкой», которая все еще царит в этом районе некогда знаменитых месторождений. Наверху, на склоне горы он разбил лагерь и с помощью кирки, корыта и лопаты пытается добыть золото, ибо надежда шепчет, что однажды он сможет найти тут целое состояние.

По всему району много недель бушевали лесные пожары, долины лежат, укрытые слоем дыма. Но золотодобытчик на горе сейчас находится выше всего этого и во время работы часто бросает взгляд вниз, на волнистую поверхность серебряного океана дыма. Странный вид открывается ему. Ни одна волна не колышет это море глубиной почти в целую милю, простирающееся повсюду, куда ни кинешь взгляд. На его безбрежном пространстве точками выделяются лишь два или три «острова». Это горные пики. Видны только их вершины, основания же скрыты. Где-то под этим покрывалом дыма лежит городок Ирека. Юноша смотрит на «острова» - лишь один из них не окрашен в темный цвет. Это самый большой из всех - остроконечная белая, окутанная вечными снегами гора Шаста, прекрасный остров в мрачном океане.

IV

Ночь. То же самое место. Золотоискатель сидит у входа в свою палатку, размышляя над романтической красотой открывающегося перед ним вида. Легкий северный ветер прогнал прочь туманное море, не оставив и следа. Ниже палатки простирается огромная, темная, молчаливая пропасть - «ночной брег Плутона». Фантазия нашего рудокопа наполняет ее золотыми призраками. Только звезды - эти светочи ночные озаряют пространство. Но на востоке, над грядами меньших гор сквозь тьму уже проступают смутные очертания: там, далеко, как ка­жется отсюда, вырисовывается знакомая туманная форма неопреде­ленного размера, скрывающая из вида какой-то мощный пожар. Он растет, разгорается. Вот в зачарованных глазах наблюдателя сверкну­ла неожиданная яркая искра, а следом засветился, засиял весь склон Иеки - это восходит луна, полная луна! И теперь снега Иеки сверкают в ее лучах, подобно расплавленному серебру, над темной пропастью. Светится огонек у палатки, разлетаются золотые призраки, а надо всем этим возвышается торжественный, величественный образ Шасты.

V

Осенью юноша покинул этот дикий уголок и отправился путешество­вать на юг. Склон опустел. Зимняя сырость погасила лесные пожары и расстелила море тумана. Но минула зима, и следующим летом окрестные леса запылали опять, подожженные небесными молниями. Наш путеше­ственник возвращается сюда. Сейчас он уже у самого основания Иеки. Его конь с трудом пробирается по дну вновь рожденного огнем океана дыма, словно краб, ползущий по каменистому руслу. Слабый ветер не дает ту­чам уплотниться, и время от времени юноша видит над головой неясную громаду, едва освещенную задушенной дымом луной, ибо сегодня, как и в ту ночь год назад, полнолуние. Сквозь эту тяжелую пелену рассмот­реть красоту горы невозможно. Но зная, что смутно виднеющийся пик - Шаста, помня, как там, в вышине, где летают лишь вороны, он про­рывает дымное покрывало и, сияющий, устремляется в небо, путник ис­пытает чувство благоговения. Как похожа эта гора с пылающими у ее подножья лесами, одиноко высящаяся в ночи в своем снежном одеянии, на молчаливого часового у сигнального костра, закутанного в плащ, размышляющего о долге, верность которому он хранит вот уже много лет, да, хранит и будет хранить вечно!