Эссе

медленно надвигалось на меня из безграничности нечто ограниченное -

реальный мир, мир взрослых. Желание мое стать волшебником, хотя мне и

хотелось удержать его, обесценивалось в моих же глазах, медленно

превращалось для меня же самого в ребяческую глупость. Уже существовала

некая сфера, в которой я больше не был ребенком. Уже бесконечный и

многообразный мир возможностей был для меня обнесен оградой, разделен на

клеточки, поделен заборами. Медленно изменялся девственный лес моих дней.

Земной Рай вокруг меня умирал. Я не оставался тем, чем был раньше - принцем

и королем в краю возможного, я не делался волшебником, я учился греческому,

а через два года - еще и древнееврейскому, через шесть лет мне предстояло

стать студентом.

Неприметно сужался мир, неприметно исчезало вокруг меня волшебство.

Удивительная история в дедушкиной книге была по-прежнему прекрасна, но она

находилась на странице, номер которой я знал, ее можно было там отыскать и

сегодня, и завтра, и в любое время - чудес больше не было. Равнодушно

улыбался бронзовый танцующий бог из Индии. Я редко смотрел на него теперь и

уже никогда не заставал его скосившим глаза.

А хуже всего было то, что переставал показываться серый человечек. Повсюду

меня подстерегало разочарование: что было широким, становилось узким, что

было бесценным, становилось убогим.

Но это я чувствовал только внутри, только под кожей; по-прежнему был я

веселым и жаждал власти, учился плавать и бегать на коньках, был первым

учеником на уроках греческого, все шло по видимости отлично. Только краски

делались бледнее, звуки - более пустыми, мне прискучило навещать госпожу

Анну, из моей жизни тихо ушло нечто незамеченное, невостребованное, чего,

однако, недоставало. И когда я теперь хотел ощутить полноту жизни, я

нуждался в более острых ощущениях, должен был встряхнуть себя, взять

разбег. У меня появился вкус к пряным блюдам, я норовил лакомиться тайком,

мне случалось воровать карманные деньги, чтобы доставить себе какое-нибудь

особенное развлечение, потому что без него жизнь никак не хотела делаться

достаточно хороша. Я начал испытывать интерес к девушкам; это было довольно

скоро после того дня, когда человечек еще раз явился мне и еще раз отвел

меня к госпоже Анне.

1923.

ТОЛСТОЙ И РОССИЯ

Давно ушли в прошлое времена, когда наше национальное чувство,