Эдельвейсы растут на скалах

— Вы Макар Иванович? — спрашивает она.

— Я, — отвечаю удивленно: она почему-то очень покраснела.

— Вы извинице меня, — еще больше смущаясь, говорит она с заметным белорусским акцентом, — можно вас кой-чё спрасиць. Мне посоветовала Алла Израилевна.

Я и так догадываюсь, что это ее рук дело: анестезиолог уже не первый раз присылает ко мне больных для душеспасительных бесед.

Женщина садится в кресле напротив, натягивает полы халата, стараясь закрыть колени.

— Ня знаю, як вам сказаць, — продолжает она. — Мяне Ариан Павлович предлагает аперацию, а я ня знаю, соглашаться мне чи не. В палате гаво?ряць хто што. А одна меня сильно напужала. Я даже плакала. Ана таки страхи рассказуе. И таго врачи зарезали, и таго… Гаво?ряць, вам уже несколько раз делали аперацию. Вот што вы мне присаветуеце: соглашаться чи не?

— Знаете, я стараюсь никому не давать советов. И сам ничьих не слушаюсь. Бывает и так: мне посоветуют, а я сделаю наоборот — и хорошо получится! Да на всех и не угодишь. Один так посоветует, другой совсем наоборот. Так что если когда и ошибусь, так сам виноват.

— Та яно так, — соглашается она.

— Потому советовать ничего не буду. Но если хотите, расскажу и о тех, кого вылечили и кто погиб. Так ведь на войне без убитых не бывает.

— Та яно так, — снова соглашается она со вздохом.

— А вы потом сами думайте и решайте, как вам поступить. — И я рассказываю о себе, о Медынцеве, о Боровикове. Лицо женщины то хмурится, то улыбается, то становится счастливым, будто не Боровиков, а она сама собирается поступать в институт.

— Вот так здесь лечат.

— Спасибо вам большое, — простодушно улыбаясь, говорит она. — Вот пагаварила с вами, и ат души атлягло. А то уже собиралася цикаць атсюдова.

— Если уж давать совет, то — верьте врачам. И еще: никогда не слушайтесь больных, а то они вам насоветуют!

— А когда после аперации можно работаць? — задает она традиционный вопрос. Я рассказываю, что знаю.

Воистину, у кого что болит, тот про то и говорит. У мужчин обычно первый вопрос таков:

— А водку можно будет пить, если вырежут эти самые надпочечники?

Второй обязательный вопрос:

— А как потом насчет женского пола?

Можно ли вернуться к труду, и если можно, то когда — это третий традиционный вопрос. Есть мужчины, которые его не задают. И еще такая закономерность: если очень допытывается, можно ли будет пить водку, то насчет работы обычно спросить забывает.