|
Недавно был День Учителя. Долго размышлял, долго готовился к нему. Думал: какой же цветок посвящения сердца мог бы преподнести в этот великий день? Как-то, когда я шёл по солнцем залитой улице, в сознании зазвучал мотив «Священной беседы», чудесные, вдохновенные Стихи, только спустя долгое время мог опять писать. Ведь в марте психические давления были истинно тяжёлые. Когда писал, переживал мгновения подлинной сердечной радости и благодарности. Испытывал переживания, что словами невозможно и нельзя выразить. Для меня теперь стало любимым понятие воина – рыцаря Грааля, что может быть прекраснее! Хотя когда-то, в молодости, я был пацифистом, но, возможно, под влиянием Толстого, внешне, не внутренне. Свою «Священную беседу» в День Учителя я прочёл дважды – у Екатерины и вечером, у себя дома. Да, там много приготовлений. И все-таки в этот великий День было что-то космически тяжелое. Была большая сердечность, большая дружба, но в сердце была какая-то боль. И чёрные звёздочки мелькали. Происходила какая-то невидимая битва. Кто знает, не было ли в эти дни нападения в Москве. Кто знает, не были ли там упомянуты и наши имена. Дело в том, что Крауклис, приехав в Москву, пошла навестить и своего знакомого инженера В., которому мы послали книги Учения. Бывали <у него> Ренкуль, Драудзинь, Качалов. Жаль, что мы соприкоснулись <с ним>. Впоследствии оказалось, что хотя он и уважал книги Учения, но слушался астральных диктантов, которые получала какая-то его знакомая, считавшая своим учителем Кришнамурти. Вообще в этих диктантах много неправильного и даже пошлого, о чём не хочется упоминать. И сам инженер сектант и человек, не умеющий охранять Доверенное. В тот день, когда Крауклис пошла к нему в гости, оказалось, что он арестован. Она об этом нам сообщила иносказательно, открыткой. Вскоре после этого была арестована и Ольга Рич., одна из тёток Качалова, которая больше всего интересовалась Учением и которую посещала Екатерина. Позже Крауклис нам прислала новую открытку об этом случае, писала, что Ольга Р. взяла с собою семена Сада М. (т.е. книги), а также письма с советами, как ухаживать за садом, значит – письма Качалова и Екатерины. Инженеру и я когда-то послал два лаконичных письма. Они все теперь, быть может, попали в руки «исследователей». Безумие Качалова, что он по почте посылал длинные письма. Что же сейчас вообще по почте можно писать, на радость цензуре? Вторая ошибка Качалова: он получил от другой тётки предупреждение, что, кажется, Г. (мать теософского движения) сильно больна, что с нею будет, не знают. Чтобы не привозили больше с собою вещи по списку, т.е книги. Любой ребёнок мог бы понять, что здесь выражено предупреждение. Но Качалов в своей обычной «рассеянности» это письмо, наверно, не прочёл до конца. Его супруга случайно прочла после его отъезда в Москву, когда было уже поздно. Да, две недели назад до Качаловых дошла неожиданная весть. Председатель Всесоюзного общества композиторов известил председателя нашего Художественного управления Рокпелниса, чтобы спешно послал на съезд Союза композитора Качалова. Они думали, что ему будет доверено какое-то особое задание, что его композиции теперь будут в большом почёте (особенно после нападок на оперу Мурадели!). Притом было известно, что какой-то дядя Качалова, влиятельное лицо в культурных кругах, заботится, чтобы Качалову открыли путь наверх. Когда он недавно гостил в Ленинграде и Москве, этот родственник познакомил его с музыкальными критиками, даже какая-то знаменитая певица взяла его песни в свой репертуар. Это все было настолько привлекательно, и особенно замечательное приглашение из Москвы, что не было удивительно, что Качалов спешно сел в самолёт и полетел в центр Культуры. Но прошли дни, жена Качалова начала волноваться, что от мужа нет известий. Тогда пришла открытка от Крауклис и другие известия. Уже прошло две недели, и нет больше сомнений, что Качалов попал в тонкую ловушку. Бедный Качалов, какая сила духа и мужество ему теперь необходимы! И мы одно время были неспокойны. Теперь чувствуем, что это единственное соприкасание с некоторыми москвичами не имело большого значения, потому что они не были теми людьми, что понесут ключи будущего. Тётки Качалова – добрые люди, это всё было, но понимали ли они Учение как свой насущный хлеб? Все это покажет будущее и итог испытаний. Не знаем, какие течения и дорожные камни ещё у нас впереди. Всё же верим и чувствуем, что до Риги это дело не дойдёт. Очень ждём приезда Крауклис, она расскажет подробнее. С помощью Учителя пойдём дальше! — 369 —
|