|
1 марта. Понедельник Хотя январь был отмечен психическими натисками и затруднениями, и атмосфера была полна какой-то тяжести, в феврале дух опять смог взлетать высоко, и физическая оболочка не мешала. Пытаюсь умножить сознание всеми силами, экономить время для самых необходимых дел, и всё же мало ещё я сделал. Вечера проходят по-бытовому, очень импульсивно. К счастью, на работе могу заняться переводами, могу и для своего заветного труда выбрать мгновения. Так создавалась и моя книжечка об искусстве творить взаимоотношения, копию которой я отослал Гаральду. Делал я её с самыми добрыми чувствами, в убеждении, что этот вопрос для всех нас более всего актуален, что только на основе тонких, чутких отношений можно строить нечто по-настоящему вечное. Может быть, всё же это была моя внутренняя борьба с взрывной природой Доктора, ибо, хотя он за последние годы значительно себя гармонизировал, всё же не всегда его отношение к друзьям и к другим людям было соизмеримым. Моя внутренняя сущность всегда стремилась незаметно на него влиять, чтобы «лев» преобразился в могучую силу, но мой метод не всегда был успешным. На этот раз в книжке я кое-что подчеркнул, думая, конечно же, о себе. Гаральд прислал наконец мою книжечку обратно, сам сделав новую копию для себя. Думаю, всё же мой труд не был напрасным. И затем я написал тёплое письмо, что нам вместе нужно бы стараться видеть и искать в другом не то, чего в нём не хватает, но то, что он в силах и может дать. Ибо излишне тщательно «осматривая» слабые места в доспехах своего друга, мы не помогаем ему укреплять их, но только обременяем его своими мыслями и даже задерживаем. Нужно проявлять всё тепло дружеского сердца, чтобы реально, на самом деле помочь другому. И далее я писал, что нам следовало бы настраивать наше сознание на один тон выше, что мы должны вновь и вновь пробуждать непознанные огни, что наши друзья ещё слишком мало активизируют своё внутреннее горение. В январе, после длительного отсутствия, приехал из Вильнюса Дабкус, один из духовных сыновей Серафинене, наверное, тот, который ей ближе всего и ближе к Учению. Вторым был художник Вайткус, он нам с Гаральдом нравился из-за его большой простоты, сердечности и подвижности. Дабкус изучает педагогику, работает в университете в качестве аспиранта. Он на самом деле – милый человек, завоевал наши симпатии. Серафинене написала письмо с вопросом, что делать с её самыми священными вещами, если ей пришлось бы уйти с этого плана, что она будто бы чувствует себя больной и слабой. Я ей ответил длинным письмом, успокаивал, что нам ещё надо дождаться осуществления нашей великой надежды – приезда Е.И. Мы пригласили Серафинене в скором времени к себе в гости. — 366 —
|