|
Владыка разрешил в старшей группе читать «Надземное» (так пока переименована вторая часть). Я просил ещё дополнительных указаний, но не получил, и в это воскресенье начал читать в группе. Будем читать по воскресеньям. По четвергам читаем «Мир Огненный», третью часть. В субботу Гаральд был у директора Янсона с просьбой дать разрешение на постоянное издательство «Угунс». Прошлой зимой не дали. Нельзя ведь ставить в качестве издателя своё имя, например, на книге о буддизме, нужно нейтральное название. В конце концов, Янсон частично пообещал, затем говорили об Обществе. Янсон сказал, что пусть не боятся за перерегистрацию, все будет хорошо, только немного пусть сузят устав. С Янсоном говорил и редактор «Валдибас Вестнесис»[128] Озолс (об этом его просил Гаральд), его жена немного интересуется Учением. Наконец, Янсон открыто спросил Гаральда: «Скажите мне ясно: Рерих – коммунист?» Но ведь тогда Рерих пребывал бы в России, развивал свою деятельность там и не жил как эмигрант. От того, что его план строительства культуры столь широк, о нём возникают всевозможные слухи. Буцен был на приёме у Государственного канцлера и теперешнего министра Рудзитиса с целью рассказать об Обществе. Оказалось, что последний о нас довольно хорошо информирован. Спрашивал, что это за книга «Тайная Доктрина»? Буцен обещал подарить ему оба тома. Затем – мы слишком восхваляем женщину и нападаем на мужчин. Он знал и какие-то слухи о сроках, о гибели Англии, как об этом написано в «Письмах Махатм» и т. д. Наконец, пообещал поговорить с министром Берзинем. И сегодня я узнаю, что он действительно говорил, и Берзинь пообещал не препятствовать перерегистрации. Так приходится бороться. И в Индии беспокоятся о нас. Сегодня я написал длинное письмо. При печатании Монографии возникли трудности с портретом Е.И. Текст был напечатан согласно <предвиденному> размещению на странице одного клише, но Н.К. его не захотел, это был фрагмент картины. Чтобы теперь приспособить портрет к оставленному месту в тексте, его надо немного по краям сузить. Я охотно перепечатал бы соответствующую страницу заново и дал репродукцию целиком, но это выйдет дорого, и пришлось уступить. Знаю, что эта репродукция намного важнее других. И если бы издателем был я, то долго бы не мудрил. На сердце тяжко – как это понравится в Индии? Гаральд чрезвычайно жертвует собой ради Общества. 9 декабря Я.Силинь читал доклад о латышском искусстве, демонстрировал репродукции. 18-19 декабря. Воскресенье В четверг, в узком кругу группы старших членов, мы обсуждали мотивы, по которым задерживают перерегистрацию Общества. Гаральд сказал, что одним из главных мотивов является отзыв Политического управления о докладе г-жи Крауклис на конгрессе, в котором она, несмотря на просьбы это место вычеркнуть, оставила мысль о борьбе женщины с мужчиной. После этого Крауклис выслушала много упрёков, но это было давно: г-жа Крауклис за это время сильно выросла. И хотя мне тоже когда-то пришлось испить из-за неё «горькие капли», но конфликты мы устранили и наши отношения уже давно полны любви. Поэтому так непонятно прозвучали упрёки Гаральда, что я излишне возношу Клизовского и Крауклис, что она избежала наказания и т. д. Всё это я отверг, ибо знаю, что Крауклис настрадалась, и к самому Гаральду она обращается гораздо чаще, чем к Клизовскому, и т.д. Клизовский и теоретически Учение знает лучше нас. Также совершенно зря повторять о сепаратизме Клизовского и его русофильских наклонностях. Вокруг Клизовского, быть может, собираются больше некоторые русские, и вообще, вопрос взаимоотношения русского и латышского языков был трудным ещё со времён д-ра Феликса Лукина, и неоднократно делались попытки его решить, но – безуспешно. Теперь, однако, я ощущаю единую семью и никакого сепаратизма не замечаю, зачем же опять ворошить в умах некоторые не очень значительные факты прошлого? Я удивлялся Гаральду: если он «старый дух», то зачем излишне задерживаться на прошлом, когда всё сознание следует обратить в будущее? Притом ведь невозможно событие, случившееся год назад, относить ко дню сегодняшнему. Ведь следует признавать развитие сознания и характера. Гаральд в последнее время был очень нервным, вроде как нетерпимым к аргументам другого человека. Но я понимаю его: всё это дело с Монографией измучило его. Он с тяжёлым сердцем думает – сможет ли оплатить расходы? И притом на него наложен чрезвычайный налог! Мисинь обещал сумму побольше, но и у него ныне затруднения. Вайчулёнис хотя и дома, но всё ещё страдает от болей. Потому я понимаю Гаральда, его великий огонь. И всё же надо ещё ему расти. Но и я желаю сжечь свои ошибки, чтобы больше не приходилось задерживаться из-за них. — 255 —
|