|
У дочери Гаральда около недели была температура сорок градусов. Он убеждён, что у неё была скоротечная чахотка, и он её вылечил. И другие изумительные случаи были в последнее время в его врачебной практике. Он думает, что на него благоприятно влияют и обе картины Святослава, которые получил от него. Становление Эстонского общества протекает очень медленно. В комитет теперь приглашены также Беликов и Раннит. Последний недоволен нерасторопностью. На последнем собрании обсуждался вопрос о том, где брать средства. Будто бы выражалось мнение, что Рижское общество получает средства от «богатого американского дядюшки», то есть от – американского Музея. Понятно, эти пересуды нас возмутили. Может быть, их распространял Кайгородов, ибо он был в нашем Обществе (хотя, может быть, и Гринберг, который поближе с нашей организацией не познакомился, но у него во время конгресса было больше времени побеседовать с рижской «публикой»). Так или иначе, на серьёзном заседании выразить подобное убеждение – это просто неинтеллигентно! Каждому человеку и обществу, как и каждому народу, своими средствами и своими силами, «руками и ногами человеческими», полагается творить рай в жизни своей и на земле. И кто не знает, что у самого Американского общества ныне чрезвычайно трудные обстоятельства, ибо враги пока сумели украсть Музей со всеми его сказочными ценностями, и Зинаида Лихтман со своими друзьями и учреждениями выгнана из здания Музея. Гаральд сказал: «Надо бы нам съездить туда, подбавить огня и навести порядок!» Ведь действительно, главное – великий Огонь, способный сплотить друзей в теснейшее единство. Но в Америке, кроме прочего, будто бы подкупные судьи, а у Зинаиды Лихтман и её друзей – плохой адвокат. Бог весть, что ещё предвидится в будущем?! Жаль, что и в Эстонском обществе нет выдающегося руководителя с дальновидным чувствознанием. У Беликова огонь есть, но большой роли он пока играть не может. Кроме того, сам он ещё молод и ему предстоит развиваться, набираясь опыта. К примеру, он заявляет: «Если не справимся с художниками, то оставим их и поищем друзей в иных кругах». Но ведь истинный организатор сумеет использовать каждого культурного работника на пользу своей постройке. В Литовском обществе было годовое собрание, где избрано новое правление. Тарабильда в него не вошёл. Ему это больно. Он ведь один из основателей общества. И хотя в нём много несоизмеримостей, однако его способности могут быть полезны обществу. Теперь он уезжает в Париж. Его жена получила государственную стипендию на два года, она в Париже. У нас с Тарабильдой расходились мнения в понимании искусства. Он, как «модернист», подверг критике некоторые наши картины латышской коллекции, мы же, в свою очередь, не выставили часть литовской коллекции, которую он привёз в Ригу. Он нас удивил картиной Гудайтиса, которую купил для нашего Музея, – она нам не нравится ни своей художественной формой, ни содержанием. Хотим обменять на другую работу того же автора. — 232 —
|