|
В декабре Гаральд чувствовал себя переутомлённым, уже давно мечтал об отдыхе. Наконец, с 18 декабря прекратил работу на две недели. Но, уехав в Сигулду, простудился. Пришлось всё время провести в помещении, мучаясь головными болями, не имея возможности даже читать, к чему он так тянулся. Из Сигулды он мне написал грустное письмо – поздравление Обществу, желая поверх всех горестей держать радость. Это зачитали на Рождественском вечере у ёлки. После праздников как-то днём Гаральд, оставив свой дом, посетил меня, вместе мы строили планы, но на следующее утро внезапно он решил вместе с Блюменталем, который ныне по заданию своей фабрики едет за рубеж, направиться в Прагу, в гости к Булгакову. За несколько часов были улажены все формальности. Мне нравится в Гаральде его определённость и – стремительная способность переориентироваться. В Русском музее[108] в Праге, которым ведает Булгаков, находится четырнадцать картин Н.К., и Гаральд просил там изготовить клише с восьми картин. Картины, судя по всему, обладают самобытной красотой, и это будет большим вкладом в монографию. Да, декабрь был всё же странным месяцем. Я нередко ощущал крайнюю исчерпанность психической энергии. Временами были такие сильные давления. И результатом было то, что я простудился, новогодним вечером ощутил повышение температуры и на пять дней слёг в своей комнате. Уже несколько лет такого со мной не было. Теперь чувствую себя уже бодрее, хотя всё ещё очень часто чёрные звёздочки летают перед глазами. Сколь много раз я себя чувствовал так, словно иду по струне, когда надо собрать воедино весь свой ум. На общем собрании в четверг, 30 декабря, я прочёл свою статью о радости духа. Хотя много тяжких туч кругом, хотя сердце пронизывается столькими мировыми страданиями, однако Мастер ведь заповедал нам Радость. И как же не радоваться, когда сердце переполнено Близостью Мастера, когда сердце чует поддержку Иерархии Света, когда сердце чувствует себя позванным на великий бой и служение. Эту свою статью я прочёл и в следующий четверг по-русски и послал в Индию в качестве новогодних поздравлений, и хочу послать ещё нескольким друзьям за рубежом. 27 декабря был в Обществе наш традиционный званый вечер, где Элла выступила со своим докладом об Элеоноре Дузе, который она недавно читала на закрытом собрании членов Общества. Затем следовали художественные представления. 24 декабря был день нашего любимого Мастера. При свете ёлочных свечей я читал выдержки из Учения, «Криптограмм Востока», поздравления. Дух был приподнятый, общее единение и гармония коснулись сердец членов Общества. Присутствовали некоторые дети, и моя Гунта. — 218 —
|