|
Валковский вчера так воспылал, говорил захватывающе, как никогда. Он так быстро растёт. Всё лучше понимает Учение. И страдания одарили его высоким опытом жизни. Духовная отчуждённость между ним и женой многому его научила. Вчера он изрёк: людям на известной, высшей ступени развития посылаются для совместной жизни не ангелы-хранители, но силы противоборствующие, чтобы направить их вверх. Валковский когда-то, около года назад, начал излишне углубляться в свои восторженные представления. Когда читал Учение, то ощущал, что всё в нём горит. И теперь он, как очень чувствительная натура, читая наиболее сердечные места, часто едва в силах сдержать слёзы. В то время у него начались странные проявления: тяжело заболел желудок, ходил к врачам. То опять-таки начинало звенеть в ушах, иногда от прикосновения к бумаге вспыхивали электрические искры и т. д. Нечаянно он об этом сообщил Стуре, и тот написал в Индию, наверное, и добавил, что здесь нечто связанное с психизмом. Но затем Валковский прочёл в Учении один параграф, как раз относящийся к его заболеванию, и внезапно всё как прояснилось: все проявления исчезли, как и не были. Он восстал против всего этого своей волей. В скором времени пришёл из Индии ответ со словами Учителя, что Валковскому в связи с психизмом советуется интенсивно предаваться труду. Конечно, Валковского всё это очень и очень огорчило. Ему виделось, что Стуре неверно информировал Е.И. Но ведь Е.И. отвечала ясно. Она упоминала об этом и мне. Уже миновал год, но чувствую, что и теперь в душе Валковского что-то щемит. Мысль привлекает мысль. Буцен мне рассказал, что его Е.И. спрашивала относительно Стуре. Он и Клизовский недавно дали ей какой-то повод о многом догадаться. Она пишет, что просит меня ответить. Конечно, мне пришлось сказать, что я уже написал, хотя мы с Валковским держали это в секрете. Столь много и с такой болью я сам об этом думал! Сказать теперь ему это совершенно невозможно. Быть может, когда-то при случае. Но утаивать тоже тяжко. Не было бы этого конфликта, я уже давно бы написал. Но, быть может, истина пойдёт на пользу самому Стуре? Наши руководители ведь должны знать о нас всё. 1 марта. Воскресенье Вчера мы собрались у Буцена в его доме. Кроме меня, присутствовали ещё Валковский и Клизовский. Чрезвычайно напряжённо прошли четыре часа. Во-первых, мы обговорили вопрос о Стуре. Буцен много рассказывал о своих ощущениях, главным образом отрицательных. Конечно, Стуре теперь подаёт плохой пример не только членам Общества, он плохо представляет и Общество. И всё же, способен ли Буцен совершенно объективно оценивать, он, у кого было мало непосредственных контактов со Стуре? Об этом сделал замечание и Валковский, который рассказал о своём последнем разговоре с ним. Не желаю здесь это пересказывать, ибо и так много упрёков. Конечно, оценить – ещё не значит упрекать, ведь надо знать, как себя вести, ибо нам следует быть в высшей степени начеку относительно благосостояния нашего Общества. И всё же больно слышать о Стуре только отрицательное. Куда же девался весь его светлый потенциал духа? Но что же делать, если он не стремится направить себя в гармоничное русло? Оттого в Обществе уже почти нет членов, которые бы его уважали. Это трагедия, и напрасно пытаться здесь что-то делать, если сам Стуре менее всего пытается. Действительно – великая загадка этот Стуре. Валковскому Стуре высказал немало недостойных слов. Поэтому настрой у нас – быть начеку. И странно, сегодня утром, после длительного перерыва, Стуре опять участвовал в нашей группе. Хотя он и утомлён, ведь большинство ночей проводит в поезде, но сдержан и высказал несколько светлых мыслей. Так всё сменяется, как кадры в киноленте. — 140 —
|