|
Впрочем, С. П. Жаркову это неизвестно, как неизвестно, что у лошадей нет полового диморфизма, то есть кобылы (по‑жарковски – «лошади») не только не «меньше» параметрально, чем жеребцы или мерины, а порой значительно превосходят их в размере. К примеру, самый крупный представитель такой известной породы, как брабансоны, – именно кобыла Вильма де Бос, имевшая рост в холке 188 сантиметров. В прочих породах та же картина. «Меньшая возбудимость» жеребца по сравнению с «лошадью» – это просто из области химически чистого маразма и по этой причине в комментариях не нуждается. Еще одна цитата: «Поэтому породы рыцарских боевых коней (агрессивных и храбрых) выводили специально с учетом психологических особенностей (как бойцовских собак)». И тут же выясняем, что «Огромных размеров боевой конь, весивший около тонны , уже без всяких колебаний шел даже на сомкнутую пехоту. Животное таких размеров рассматривало как препятствие своему движению только особенности рельефа и других подобных ему гигантов. Двуногие же, смеющие грозить ему, только раздражали коня, их копья в большинстве случаев не могли проткнуть его кожу и мышцы и бесполезно ломались о кости». Первый бестактный вопрос – а как можно «сломаться о кость», не проткнув кожу? Но это цветочки, спишем это автору на «любовь», на «чувства», которые владеют им при описании этой сцены. (Это бы ладно. Простая смешная глупость, в счет не включается.) Забавно другое. Речь только что шла о специальных «агрессивных и храбрых», которых выводили «как бойцовых собак». Но упомянутый вес «около тонны» присущ только некоторым особо тяжелым породам лошадей, отличающимся (и отличавшимся) абсолютной невозмутимостью и добродушием характера как закрепленным породным признаком. И это тоже иппологические азы. Но проблема даже не в этом конкретном противоречии. Во всем, что касается лошади – одно бредовое высказывание напластовывается на другое, на третье и все вместе они образуют забавный массив чистого бреда. Практически любой иппологический экскурс автора – является прилюдной, кровавой норкой себя самою, производимой с настораживающим самозабвением. Сергей Полуэктович порет себя мастерски, сочно, безжалостно, прорубая розгой и портки, и мясо до костей, но, будучи убежденным флагеллантом, – никак не может остановиться. Вероятно, розги «бесполезно ломаются о кости». В равной степени нелепость – и про «выведение агрессивных и храбрых», и про вес около тонны. Для выведения «агрессивных и храбрых» необходимо, прежде всего, выведение лошади из рода эквус, т. е. изменение ее и родовых, и видовых особенностей и ее перевод из травоядных в хищники. Десяти миллионов лет на это, в принципе, хватило бы, особенно если бы процессом руководил сам С. П. Жарков с его темпераментом. — 142 —
|