|
– Бог мой, сколько ненужных эпитетов! – Полагаешь, что тебе все дозволено? Так знай, что тебе не дозволено бросать тень на мой дом! – Тощая тень бездомного гимназиста никак не отразится на твоем величии, сестра. – На моем – да! А на деловой репутации Романа? – При чем здесь деловая репутация? Господин Каляев – не делец, не светский прощелыга, а просто большой ребенок. – Мы живем под увеличительным стеклом, потому что вся Москва люто завидует нам и ненавидит нас за собственную зависть! Это, надеюсь, тебе понятно?.. – Варвара помолчала, давая сестре возможность усвоить сказанное. – Марш переодеваться к обеду! Роман Трифонович сумел несколько расковать гостя от тяжких вериг первого смущения, а за столом Ваня освоился окончательно. Он был скромен, умен и достаточно воспитан, для того чтобы справиться с природной застенчивостью, и обед прошел почти непринужденно. Настолько, что даже Варвара в конце концов начала улыбаться без всякой натянутости. – Я оказалась права? – спросила Наденька, когда дамы удалились на свою половину. – Он непосредственен и очень мил. И все же помни, что я тебе сказала. Следующий день начался дождем. Не звонким весенним, а тусклым, унылым и безнадежным. Все небо затянули тучи, тяжелые и однообразные, как солдатские шинели. Порывы резкого холодного ветра гоняли по улицам стружки, обрывки рогож, ветошь и паклю. Но Москва уже ни на что не обращала внимания, продолжая пилить, рубить, стучать, красить и грохотать. – Не придет он, барышня, – сказала Феничка, вручая Наде раскрытый зонтик. Но Ваня пришел и терпеливо ждал именно там, где вчера условились: под аркой городской Думы. – Не промокли? – Нет. Я бегом, Надежда Ивановна. И улыбнулся с такой счастливой готовностью, что Наденька впервые ощутила в душе доселе незнакомое ей странное, какое-то очень взрослое чувство. И сказала: – Подождем, пока Феничка сбегает в лавку. – Зачем? – удивилась Феничка. – Мужской, – кратко пояснила Наденька. – Ага!.. Феничка убежала, и молодые люди остались одни. И молчали, но – по-разному. Ваня маялся в поисках начала беседы, а Наденька спокойно улыбалась доброй взрослой улыбкой. – Я… То есть вы себя чувствуете? – Чувствую, – несколько удивленно подтвердила Надя. – А вы себя? – Я забыл спросить как? – Замечательно. А вы, Ваня? – И я замечательно. Феничка принесла большой мужской зонтик. – Держите крышу, господин Ваня. — 271 —
|