Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство

Лилиан эта новость не слишком обрадовала. Хотя, возможно, миссис Катанзе просто не понравилось, что я сунул черепашку ей прямо под нос.

– Дэвид, – нежно сказала она, осторожно отодвигаясь от рептилии и гладя меня по голове, – вот смотрю я на вас с черепашкой… Если бы только люди в суде это видели.

Я осторожно вернул питомца в коробку из-под конфет. Затем взял Лилиан за руку.

– Я знаю, что плохо вел себя и заслуживаю наказания, но обещаю – даю честное-пречестное слово, – что буду хорошим. Обещаю… мама.

В тот вечера, стоя возле окна в камере, я почувствовал, как мою душу переполняет незнакомое прежде теплое чувство. «Я сделаю это! – поклялся я. – Я докажу миссис Катанзе, мистеру Хатченсону и маме, что я хороший мальчик!» Я знал, что до судебного заседания осталось всего несколько недель. И это значит, что мне нужно хорошенько потрудиться. Я уснул сразу, в кои-то веки не ворочаясь от страха и беспокойства.

В течение следующих дней я набрал вдвое больше очков за хорошее поведение, чем когда-либо прежде. Я-то думал, что и раньше вел себя неплохо, но, когда Карл Мигель, старший инспектор крыла «С», похвалил меня перед всеми за отличную неделю, я решил доказать, что могу и лучше. Так, к концу следующей недели я достиг лучшего результата, который когда-либо показывали в этом крыле, то есть золотого. Мистер Хатченсон сказал, что обычно даже самым послушным детям на это требуется почти целый месяц. Я скромно улыбнулся, мысленно похвалив себя за то, что так быстро справился. Во время этого разговора мистер Хатченсон также сообщил, что судебное слушание по моему делу перенесли на несколько дней.

– И когда же оно будет? – спросил я.

– Уже послезавтра, – сказал он. – Все в порядке?

– Да, сэр, – ответил я, надеясь, что мой голос прозвучал уверенно, хотя на самом деле я дрожал от страха.

– Дэвид, не хочу тебя пугать и рассказывать, что может случиться в суде. Понимаешь, сложно предположить, чем все кончится. Так что мой тебе совет: не волнуйся, держи себя в руках и – если, конечно, ты веришь в Бога – молись.

Оставшись в одиночестве в камере, я почувствовал, что никак не могу сосредоточиться. Поэтому я закрыл глаза и начал читать молитву, гоня прочь страх и тревожные предчувствия.

Прошло два бесконечных дня, и вот я уже сижу в суде. Спина прямая, голова высоко поднята; я стараюсь вспомнить все, чему меня учили миссис Катанзе и мистер Хатченсон. Позади меня сидит Лилиан, я быстро оборачиваюсь и улыбаюсь ей. Справа, на одной из передних скамеек, я замечаю маму. Тру глаза, убеждаюсь, что они меня не обманули. Мама действительно сидит там, а на коленях у нее уютно устроился Кевин.