|
(Между прочим, самое интересное, ни деда Якуба, на бабу Марьяну ни за какое такое "пособничество" не таскали вовсе. По-моему, никто на них так и не настучал - ну, к бабе Марьяне у деревенских всю жизнь было особое отношение, уважительное... Вот на ту соседку, что пускала этого очкастого, настучали, хотя она была самая обыкновенная баба и на гестапо уж наверняка не работала. Так и пропала...). Участковый, по его виду, был определенно разочарован. Но все допытывался: мол, не замечала ли я за этим Хубертом каких-нибудь странностей! Не знал ли он чего такого? Я так и чешу: знать не знаю, откуда? Участковый постоял, покачался (он уже был крепенько поддавши). И произнес с такой жуткой обидой, что мне это надолго запомнилось: - Смейтесь-смейтесь, а без ведьмачества тут не обошлось. Я ж по нему тогда, в лесу, стрелял трезвехонький, твердой рукой, с двадцати метров. Целый диск высадил, и все равно - ушел... Заговоренный, сволочь, точно... Участковый был наш, деревенский, здесь и вырос. Относился серьезно ко многому из того, во что городские плохо верят... Больше мы с ним про это не говорили. И больше ничего такого со мной в жизни не приключалось. Мешочек? Я уже не помню, куда он запропастился и когда. Оказалось однажды, что его нигде нет, как ни искала. Был - и пропал. Вот и вся история про Хуберта. Про хмурого венгра Отчего-то хозяин дома, где разведчики были на постое уже целый месяц, им категорически не нравился. В общем, если рассуждать вдумчиво и логично, для подобной неприязни просто не было причин. Словесно враждебности он Никогда не высказывал (правда, мадьярского языка они не знали, но тут ведь важны интонации, и мимика), всегда держался с незваными гостями спокойно и ровно, ни единого косого взгляда нельзя было припомнить. Каждое утро церемонно здоровался по-своему, пару раз совершенно безвозмездно делал у себя в кузнице мелкую починку, которую вовсе не обязан был делать. Иногда опять-таки по собственному побуждению подбрасывал кое-что из провизии в дополнение к армейскому пайку - парочку куриц, кукурузы, крупы, сыру. Держался не просто ровно - без малейшего искательства, с достоинством. Таких мужиков, справных, немногословных, не лебезящих перед победителями-славянами, но и не выказывающих враждебности, в общем полагалось бы уважать: нормальный дядя, правильный... И тем не менее у всех до единого разведчиков, что было известно совершенно точно, в печенках сидела подспудная неприязнь... Лейтенант (он же и рассказчик этой истории), свердловчанин с незаконченным высшим, был парнем дотошным, любил во всем непременно докапываться до истины (быть может, потому именно он и стал заместителем командира дивизионной разведроты, хотя имелось немало других кандидатур со столь же серьезными заслугами). — 117 —
|