|
Пауль сгоряча ка-ак врежет ей сапогом... Она отскочила, поджимает лапу, скулит... А тут и Хуберт подошел. Уже издали рявкнул что-то Паулю - определенно видел, как тот пнул собаку, а таких вещей Хуберт терпеть не мог. Любил животных. По-моему, больше, чем людей. Он, конечно, сразу понял, что тут у нас происходит. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, на нас с Паулем глядя... Вообще-то, я тогда же подумала, Хуберт вовсе даже не обязательно будет меня спасать. Кто я ему, если подумать? Он был, конечно, не злой, но это еще вовсе не означает, что он был душевный. К малышам относился хорошо, но я-то уже давно не ребеночек. И потом, оба они - немцы... Кто его знает. Берта все скулила, показывала мне лапу, знаете, как это собаки делают. Я присела, стала ее гладить - и жалко было по-настоящему, и, честно скажу, хотелось как-то подлизаться к Хубсрту. Он ведь видел, как Пауль его собаку пнул... Начался у них разговор. Я ничего не понимала, но, судя по интонациям, Хуберт ему сначала пенял за собаку, а тот оправдывался - мол, нечаянно вышло... Сразу ведь видно по жестам, по прочему, тут языка не надо знать... Потом, видно было, заговорили обо мне. Хуберт ему что-то говорил с подковырочкой, а Пауль гоношился - мол, твое-то какое дело? Тут была своя тонкость, я ее к тому времени уже понимала. Пауль был, конечно, рядовым, а Хуберт - фельдфебелем, это у немцев не мало значило. Но Хуберт был Паулю не начальник, он командовал только своими ветеринарами, а Пауль числился по какой-то другой службе... Не знаю, что они там друг другу говорили, но Пауль в конце концов махнул рукой, плюнул, повернулся и зашагал прочь - насвистывает с таким видом, будто ничего особенного и не произошло... Обернулся, подмигнул мне, сказал по-польски что-то насчет того, что цыплят по осени считают, и ничего-то у нас с ним не закончено, он еще свое возьмет... А Хуберт что-то такое свое думал. Йотом помахал мне: "Ком, ком!". Я и поплелась за ним - а что еще оставалось? Я до сих пор не знаю, почему он мне помог. Может быть, вовсе и не меня жалел - а хотел отомстить Паулю за собаку. Или все дело в бабе Марьяне, он же с ней приятельствовал... В конце концов, какая разница? Главное, помог... Он меня привел на окраину деревни, к мастерским. Я их все время называю "мастерскими", но это был целый городок - сами мастерские огромные, гаражи, жилые дома, и те, что стояли до войны, и те, походные, что немцы поставили - сборные, из щитов. Емкости с горючим, склады запчастей... Большое было хозяйство. Внутрь, мимо часового, он меня и не собирался вести. Показал на пальцах, чтобы ждала в отдалении. Я и ждала. — 113 —
|