|
Кстати, деталь, которую мы не привели, а она важна и для понимания выводов комиссии, и мнения Пышнова. Самолет вошел в землю под углом 60 градусов. Во-вторых, считает Марина Попович, еще на аэродроме техники могли забыть включить генератор. Звучит для авиации, как отрасли, нелепо, но для нашей «неформаль-368 ной» страны — в порядке вещей. Помните, был фильм «Места тут тихие»? — в боевых условиях погиб самолет, а герой Сергея Никоненко мучается, потому что забыл в кабине отвертку, а она могла, завалившись, заклинить рулевое управление... Ну и что же с генератором? Оказывается, если не подключен генератор и самолет «сидит» на аккумуляторе, бортовые приборы примерно через двадцать пять минут начинают безбожно врать. А с момента запуска двигателя и до катастрофы прошло двадцать три минуты. Следовательно, вариант не исключен. Особого внимания, конечно, заслуживает авиагоризонт. Если действительно не было генератора, прибор показывал неверную высоту. То есть, можете себе представить, что такое высота для летчика, находящегося в небе на реактивном самолете. В-третьих, Марина Лаврентьевна согласна, что МиГ мог попасть в форсажный след пролетевшего несколько минут назад самолета. Как это? — спросите вы? А так. Это опять по-нашему. В ту же зону и в тот же коридор — даешь пятилетку за три года! — вполне могли натолкать несколько самолетов (в то же самое время). Всем на все плевать... Вот если МиГ и впрямь попал в чужой (а может, в свой же?) след, его реально могло завести и в штопор, и в любую другую неприятную ситуацию. «Справиться с воздействием закрученного потока воздуха практически невозможно» (цитируется М.Попович). Наконец, если летчики приняли край облака за шар или другую фигуру, схожую с зондом или самолетом, то Гагарин (он управлял самолетом, а Серегин контролировал его, как инструктор) резко взял ручку штурвала на себя, а это привело к сваливанию самолета. Теперь вернемся к тем вопросам, что комиссия оставила без ответа, вместо них предложив решать свои «теоретические», бывшие столь же гипотетичными, ибо ни один из выводов доказан не был, что и привело к возникновению массы последующих кривотолков. Марина Лаврентьевна основывается на логике, опирающейся на ее богатую летную практику. Ей кажется, что непонятное на первый взгляд заявление Гагарина о том, что он возвращается из полета, можно объяснить... состоянием 369 здоровья Серегина. Серегин почувствовал себя настолько плохо, что они приняли решение закончить полет, говорит М.Попович. «Я не исключаю, что Серегин даже потерял сознание от боли. И тогда два варианта: или он упал прямо на штурвал, или, наоборот, опрокинулся на спину и... потянул штурвал на себя. Менее опытный Гагарин не смог справиться с уходящей в штопор машиной самостоятельно. У него просто не хватило физических сил вытянуть заклинивший штурвал в одиночку». А сообщить на землю об этом Гагарин не мог из-за «ложной стеснительности»: «иначе он подставил бы Серегина»... По той же причине Гагарин не смог катапультироваться: оставить в гибнущем самолете потерявшего сознание командира... Комментарии излишни. — 225 —
|