Тени ниндзя

Как я успел откатиться? Помогло ниндзюцу? Так я занимался без году неделю… Стропальщик, а это он спрыгнул на мои подмости, сказал емкое “Бля!” и принялся надсадно орать на крановщицу. Та неслышно материлась в ответ с высоты. Я стоял на одном колене, словно в поклоне перед Учителем. Сердце кузнечным молотом колотилось где‑то в гортани. Не надень я каску… Нипочем бы не услышал. И тяжелые поддоны впечатали бы меня в подмость… Вдруг оказалось, что я уже на ногах. Было такое чувство, что, оттолкнись я сейчас, и улечу куда‑то далеко‑далеко. Жив! Но как?

Тупо взглянув на кирпич в руке, я резко ударил молотком. Классическая “собака”! А что‑то внутри сказало: “Это предупреждение! Поддоны — это предупреждение…” О чем?

Тогда я не мог этого знать. А вскоре происшедшее забылось. Вал новой информации обрушился на меня. Тренировки отнимали все свободное время. В промежутках приходилось торчать с парнями у метро, отлавливая кандидатов в ниндзя. Временами мне снились яркие удивительные сны про мир под изумрудно‑зеленым небом. Но эти сны были светлы и полны тайны. В них больше не было надрыва и боли. И предупреждение спряталось в тайниках памяти.

Зима пролетела как одно мгновение.

Глава 4

Санкт‑Петербург. Парк Екатерингоф. Март 1992 г.

— Это здесь! — Колька остановился. Вокруг нас шелестели под холодным ветром голые ветви кустов. Минус двадцать. Снега по колено. Вот такая хреновая весна.

— Где?

— Там, за кустами. Тут должна быть тропинка…

— А ты говорил, что здесь никто не бывает.

— Зимой — да. — Коляныч пригнулся, что‑то высматривая. — Ага! Вот она. Пошли, только тихо.

— Так никого же…

— Т‑с‑с! — Он приложил палец к губам. — Никого — это точно. А вот насчет “ничего”… Что‑то здесь точно есть…

Конечно, Колька знает, о чем говорит. Он занимался у Кутузова еще три года назад, когда я бороздил моря. Бросил через год по причинам, о которых предпочитает умалчивать. Учитель его не вспомнил, когда он пришел записываться снова и, единственный, правильно ответил на вопрос. Еще бы! Он уже знал ответ…

А это место… Коляныч говорит, что здесь они в ту пору занимались. Прямо посреди парка. А Учитель выбрал место неслучайно. По словам моего друга, здесь живет Дух. И Колька, добрая душа, решил мне его показать. В такой‑то дубак!

Я поежился — куртка у меня дохленькая — и следом за другом полез через сугробы к едва заметному просвету в кустах.