|
Однако что‑то внутри говорило мне, что это — не просто сон. Это как‑то связано… С чем? Хрен его знает… Я врубил душ и забрался под теплые струи. Постоял. Убрал холодную. Шипя, терпел, пока кожа не покраснела. Добавил холодной, убрал горячую. И так несколько раз. Порез засаднило. Плевать! Зато начал чувствовать себя человеком… Надо прибрать на кухне и ложиться спать. Завтра на работу. Однако, пока прибирался, спать расхотелось. Да и страшновато как‑то. Вдруг снова приснится эта жуть. Я осмотрел свое ранение. Не такая уж и большая дырка. До свадьбы заживет! Налил еще соку в новый стакан и вернулся в комнату. Там все еще властвовала луна. Но я это дело пресек, включив торшер, и уселся за стол. Может, зарисовать сон? Но почему‑то мне показалось, что это не самая лучшая мысль. Вместо сна я набросал карандашом на листе бумаги спящую Светку. Лунные полусферы грудей, темные соски, изгиб бедра, мягкую складочку между бедром и низом живота. Это место мне кажется особенно сексуальным. Светка что‑то пробормотала во сне и повернулась на бок. Ее грудь… Оп‑с! А мы не спим! — Что, художник, — проворковала она, — будешь только смотреть? — Отнюдь, — сказал я и бросил карандаш. Идет он к воронам, этот сон. Я не знал тогда, что это — только начало. * * *В кои‑то веки я надел каску. Никогда не надевал. Это особый шик. Обычно на стройплощадке в касках не ходит никто. Хотя положено. Каску может надеть прораб или другое начальство, но мы, каменщики и стропаля, — не надеваем. Западло. Однако я надел. И она спасла мне жизнь. Серые от ошметков раствора подмости. Серый снег. Мы выводим десятый этаж. Я положил два облицовочных кирпича ложком[14], один тычком, для перевязки, и, остановившись, поискал взглядом молоток‑кирочку. Нужно отколоть “собаку”. Молоток обнаружился возле полупустой банки с раствором. Я бросил кельму на выведенную стену, сделал пару шагов и наклонился за молотком. Подать‑то некому. Я молодой, а потому — без подсобника. Кирпич, раствор — все сам… Рукоятка кирочки, отполированная до блеска рабочими рукавицами, как влитая легла в руку. Я взвесил в ладони кирпич и наметил точку удара. В этот момент кто‑то спрыгнул на мою подмость, но я не обратил внимания. Правильно отколоть “собаку” — это особое умение… Что‑то щелкнуло меня по каске. Легонько. Маленький сухой комочек раствора. Он еще медленно поворачивался у меня перед глазами, падая на грубые доски подмости, когда внутри меня что‑то предательски дрогнуло. “Откуда раствор?! Я же на самом верху!” Взгляд взлетел к небу и встретился с беззвучно падающими на меня днищами трех поддонов с кирпичом, перехваченными стальными змеями строп. На мгновение возникло и пропало видение ущелья, переполненного дико кричащими людьми в доспехах. А потом поддоны с грохотом врезались в доски подмости, выбив из них сухое крошево старого раствора… — 19 —
|