|
Раздвинув ветки тальника, я спрыгиваю на галечник. Впереди стеной встают замыкающие ущелье горы. Он я поднимаются значительно выше границы леса; на голых скалах, как нарисованные, видны складки горных пород. — Посмотри налево, видишь ту слоистую толщу гнейсов? А вон как причудливо изгибается белый слой! Это, конечно, ветвящаяся жила кварца. Если бы не спешка, нам следовало бы влезть и посмотреть, нет ли в ней руды. А на том склоне почти отвесная граница между слоистой толщей и массивными породами. Видишь, как резко серые полосатые обнажения сменяются красными скалами? Это гнейсы прорваны сиенитами, которые изучает Кейвус. Удивляюсь, куда же он все-таки девался? Боюсь, как бы не пришлось нам налаживать поиски пропавшей партии. — Разве найдешь их в такой глухой тайге? — Почему же нет? Правда, я надеюсь, что поиски все же не понадобятся. Но если по возвращении на метеостанцию мы ничего о них не узнаем, я радирую о высылке самолета. Придется с воздуха осмотреть все долины! Нагретая солнцем пестрая галька хрустит под ногами. Над бегущим среди камней ручьем свешиваются букеты цветущих астр. В воздухе порхают прозрачнокрылые стрекозы. Если бы не тревога и голод, можно ли представить себе более приятную прогулку! А оснований для беспокойства немало. Начать с партии Кейвуса, судьба которой пока окутана для нас тайной. Ее отсутствие на Анмандыкане и здесь на Омолоне может быть следствием и какой-либо трагедии, и непонятной небрежности. Только возвратившись на Кедон, мы узнаем что-либо определенное. Беспокоит меня и мысль о нашем возвращении. Я могу ориентироваться лишь с помощью клочка восковки, на котором скопирован участочек мелкомасштабной карты. Но можно ли быть уверенным, выбирая путь по карте, один сантиметр которой соответствует двадцати километрам горной местности! Естественно, что приходится рассчитывать скорее на интуицию, чем на несколько неясных черточек, изображающих на ней реки и ущелья! Не меньше тревожит меня и нагоняющий нас голод. Уже нынче утром мы вышли из лагеря, чувствуя, что могли бы съесть за завтраком раз в пять больше. Вечером нас ждет еще более скудный ужин. На следующий день не остается ничего, кроме щепотки чаю, нескольких кусков сахару и горсти дешевой карамели. Хорошо, если нам посчастливится завтра к вечеру дойти до метеостанции. Иначе придется рассчитывать только на ягоды! Ущелье, по которому мы шагаем, становится все более крутым. Растительность почти исчезла, но склон смотрит на юг, и здесь не так сурово, как в истоках Кедона. Время близится к полудню; яркое солнце отражается от розовых сиенитов. Идти тяжело и жарко. Все же я отбиваю молотком маленькие образцы камня и сую их в карман. — 174 —
|