|
Казалось, раздумывать нечего. Но меня смущает крутой поворот вправо, который делает первое из ущелий километрах в полутора отсюда. Куда оно направляется дальше, мешают видеть горы. — Я боюсь, как бы не угодить опять в долину Омолона! — Не дай бог! — содрогается Сережа. — Не нужно рисковать. Пойдемте в один из средних распадков, и он наверняка приведет нас если не к озеру, то к Кедону! — Чтобы не попасть впросак, давай взберемся на эти вершины и сориентируемся. Ты полезай на ту, а я на эту гору. Главное, определить место Кедонского озера. Добравшись до него, мы можем считать себя дома! Через несколько минут Сережа еле виден на сером склоне соседней вершины. Я тоже медленно карабкаюсь по глыбовой гнейсовой осыпи. Плоские камни шевелятся, как живые. Многие из них скользят под моей тяжестью, и мне приходится балансировать, чтобы не свалиться. Наконец я попадаю на слегка утоптанную баранью дорожку, каких много в северных горах. Тропы горных баранов огибают вершины по пологим кривым, местами расширяются в небольшие площадки- лежбища, пересекают одна другую и внезапно без видимых причин прерываются на полусклоне. Появление таких хорошо распланированных тропинок на крутых склонах безлюдных от века гор кажется совершенно удивительным. Однако даже несведущий человек сразу поймет, кто их проложил. Ему подскажет высохший бараний помет и следы раздвоенных копытец. Бараньи тропинки — истинное благодеяние для охотников и геологов. Столетиями ходят по ним животные, выбирая наилучшее направление и постепенно уплотняя грунт и каменные россыпи. На вершинах гор их не беспокоят комары и оводы, отсюда острое зрение позволяет загодя увидеть приближающуюся опасность. Я останавливаюсь отдышаться на крошечной площадке, где только что лежали два диких барана. Под круто вздернутой глыбой гнейса видны два продолговатых углубления, выдавленных в твердой, как камень, почве многими поколениями лежавших здесь животных. Кучки совершенно свежих темных шариков, еще не впитавшиеся в землю зеленоватые лужицы говорят о том, что потревоженные бараны сорвались отсюда всего несколько минут назад. Покурив, я осматриваюсь. Подниматься выше нет смысла. Отсюда хорошо видно, что самое правое из ущелий, как я и опасался, уходит к Омолону… Таким образом, если бы не осторожность, мы рисковали бы очень многим, может быть и жизнью. Холодок пробегает у меня в груди, но тут же я облегченно вздыхаю: «Ну уж если судьба уберегла нас от этого несчастья, то нам и дальше бояться нечего!» Какой же из трех левых распадков быстрее всего выведет нас к Кедону? Я всматриваюсь в затуманенную даль. Километрах в двенадцати вырисовывается покрытая светлыми осыпями горная гряда. По-видимому, это та самая возвышенность, у подножия которой лежит Кедонское озеро. В таком случае красноватые горы левее, где ползет сейчас густая тень облака, находятся выше озера, а массивная группа гор далеко у горизонта — это истоки Кедона и перевал к Анмандыкану. Словом, мы должны спускаться во второе справа ущелье. — 177 —
|