Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Мы держались за руки и ни взглядом, ни словом не обменивались друг с другом, хотя я ясно чувствовала, как чувствуют только влюбленные, что мы с Карлосом понимаем друг друга. Вся наша жизнь состояла теперь из таких драгоценных моментов, возвышенных и неза­щищенных Искусство voladores, их театр, повторяю- щийся уже в течение сотен лет, был задуман, чтобы пробудить в нас осознание неизбежной, ужасной бли­зости нашего конца. Это было философией Карлоса: «Смерть всегда нужно принимать как советчицу, сто­ящую за плечом».

Очевидно, люди ждали этого представления це­лый день. Карлос считал прекрасным знаком, ука­зывающим на силу нашей любви, то обстоятель­ство, что мы вышли из музея точно к началу пред­ставления. Когда он увидел, что танец начался, его глаза снова наполнились слезами, и это было впер­вые, когда я видела его плачущим по-настоящему.

—Они достигают Бесконечности, Эйми. Они знают, что их поиски бесполезны, но они карабка­ются и карабкаются и никогда не сдаются. Они по­стигают, как может человек, зная, что его борьба безнадежна, разорвать свои цепи и вырваться из тюрьмы, и ничто не может его остановить. Если он полон радости и говорит: «Насрать! Насрать на са­мого Бога! Радость в самом действии», — тогда он обладает всем. Когда то, что ты имеешь, — более чем достаточно, любимая, тогда и только тогда ты близ­ка к совершенству. Нечто все видит, и это нечто одобряет нашу борьбу

Мы поцеловались. Танцоры достигли самой высо­кой точки. Вокруг их лодыжек были обмотаны шну­ры, и они понемногу стали распутывать их, чтобы необыкновенно красиво падать прямо в объятья не­бес. Они действовали так точно и согласованно, так великолепно раскачивались и кружились в этом танце со смертью, что мне казалось это почти не­постижимым, несмотря на то что я видела это сво­ими глазами.

—Однажды, — сказал Карлос торжественно, — я был с доном Хуаном, и нам был дан такой же знак — мы вышли наружу, и там были воладорес. Они только начинали подниматься. Когда же они на закате закружились против солнца, то огромный орел — с вот такими большими крыльями — проле­ щийся уже в течение сотен лет, был задуман, чтобы пробудить в нас осознание неизбежной, ужасной бли­зости нашего конца. Это было философией Карлоса: «Смерть всегда нужно принимать как советчицу, сто­ящую за плечом».

Очевидно, люди ждали этого представления це­лый день. Карлос считал прекрасным знаком, ука­зывающим на силу нашей любви, то обстоятель­ство, что мы вышли из музея точно к началу пред­ставления. Когда он увидел, что танец начался, его глаза снова наполнились слезами, и это было впер­вые, когда я видела его плачущим по-настоящему.