Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

ние Астрид, его самой честной и преданной последо­вательницы, в воровстве. Своим богатым баритоном он нараспев выговаривал. «Астрид, Астрид! Что ты

НАДЕЛАЛА?»

Для Астрид все это, должно быть, не стало не­ожиданностью, потому что она произнесла в ответ на обвинения энергичную импровизированную речь. Всегда страстная, полная жизни, любимица

аудиторий, она объявила о своем намерении совер­шить самоубийство, раз она потерпела неудачу как воин. Я слышала это воодушевленное, полное про­тиворечий заявление. Некоторые расплакались от такого проявления преданности, в то время как дру­гие чувствовали примерно то же, что и моя подруга Джинни, когда говорила своему мужу: «Если тебе предлагают „Напиток забвения», не пей его». Астрид рассказала свою с Карлосом любимую историю: «Я дала нагвалю баночку пилюль и сказала: „Если я не достойна Свободы, верни мне это назад — я знаю, что делать»».

Преобразования затронули и чакмул — в их группу вошли еще четыре человека, и они были пе­реименованы в «энергетических триггеров». Астрид говорила мне: «Эллис, я чувствую, что скоро умру. Не метафорически, а в самом деле. Я настолько связана с Ним, что просто убиваю его, — но если он умрет, то и я умру. Тебе не понять — моя жизнь висит на волоске». Я никогда не забуду ее изможденное, блед­ное лицо и глаза, в которых застыло выражение мучительной боли. Ее прежнее положение было ут­рачено навсегда.

Семинары проводились в Мексике, Барселоне, Аргентине, Италии и Германии. Ведьмы и триггеры поехали в Европу без Карлоса. После выступления в Окленде в 1996 году Карлос тяжело заболел. Он больше не мог путешествовать на север» — это было бы смертельно — и организовал «Верде Кла-ро», дочерний офис мексиканского отделения

Вторым заданием для меня стала книга. Карлос полагал, что, несмотря на агностическое воспитание,

я ощущала себя еврейкой. Он постоянно дразнил меня, говоря: «Кто мы? Черножопый мекс и жидовка! Ты должна разорвать любую привязанность к чему-либо — ты просто существо, которое должно умереть. Люди говорят о революциях... Чушь! Сначала измени­те себя. Пока вы не совершили внутреннюю револю­цию, усилия по спасению мира — бессмысленны».

Карлос рассказал о какой-то забытой дипломной работе, которую он читал еще в аспирантуре, в ней доказывалось, что не было никакого «избранного на­рода», что евреи — это помесь христианства с беспо­родностью. Он полагал, что подобные доказательства уничтожат несчастную Эйми Уоллес.

Вскоре я отыскала блестящего знатока истории еврейства, Рафаэла Патаи, который много писал об этом предмете. В свои девяносто лет он все еще работал и числился в телефонной книге Нью-Йор­ка. Он оказал мне огромную поддержку в дальней­ших исследованиях в этой области, но считал, что это будет трудоемкая, практически невыполнимая задача, потому что многие первоисточники были уничтожены нацистами. Я приступила к исследова­ниям вместе с моим другом и соавтором Доном, знатоком истории христианства. В то же время я писала рассказы и вела еженедельную колонку для «Салон Мэгэзин». Ведьмы поддерживали проект, и Флоринда активно поощряла меня заниматься бел­летристкой. Видя такой громадный объем писа­тельской работы, она весело объявила: «Года на два, пожалуй!» Мы были счастливы и даже не могли предположить, что произойдет за эти годы!