|
Сегодня нам выпала честь обнародовать английский перевод интервью. Грациэле удалось запечатлеть вспышку молнии в пустынной ночи и явить нам удивительные озарения Карлоса Кастанеды, Толтекского пророка! [Начало интервью]Примерно в час пополудни мы с моим другом взяли курс на студгородок Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Ехать предстояло более двух часов. Следуя указаниям Кастанеды, мы без труда подъехали к сторожевой будке у въезда на автостоянку университета. Было примерно без четверти четыре. Мы остановились в более-менее тенистом месте. Ровно в четыре часа я увидела, что Кастанеда подходит к нашей машине: на нем были синие джинсы и светло-кремовый жакет с открытым воротничком и без карманов. Я вышла из машины и поспешила ему навстречу. После приветствий и обычных любезностей я спросила, можно ли мне пользоваться диктофоном. Диктофон лежал в машине на случай, если Кастанеда даст разрешение. — Нет, лучше обойтись без него, — ответил Карлос, пожимая плечами. Мы показали ему путь к машине, чтобы взять заметки, тетради и книги. Нагруженные книгами и бумагами, мы пошли за Кастанедой. Он хорошо знал дорогу. — Вон там, — сказал он, указывая рукой, — находятся замечательные пляжи на берегу реки. С самого начала Кастанеда задал тон и тему беседы. Я поняла также, что не было нужды готовить все те вопросы, которые я так тщательно прорабатывала. Как и следовало из его телефонного звонка, он хотел рассказать нам о проекте, в котором принимает участие, о важности и серьезности его исследований. Беседа велась на испанском — языке, на котором он говорит бегло и с большим чувством юмора. Кастанеда — большой мастер ведения беседы. Он говорил семь часов. Время шло, но ни его энтузиазм, ни наше внимание не ослабевали. По мере того как мы стали чувствовать себя свободней, Кастанеда стал более дружелюбным и, поскольку все мы являемся аргентинцами, заговорил с нами как типичный аргентинец. Следует отметить, что, хотя на испанском Кастанеда говорит без ошибок, чувствуется, что в основном он использует английский. Он нередко вставлял английские слова и выражения вместо испанских эквивалентов. То, что его основной язык — английский, проявлялось также в построении его фраз и предложений. В течение всего дня Кастанеда старался поддерживать беседу на уровне, который не был интеллектуальным. Даже несмотря на то, что он много читал и знал о различных философских направлениях, он ни разу не провел сравнения с другими традициями прошлого или настоящего. Он передавал нам «учение Толтеков» посредством материальных, физических образов, которые именно по этой причине мешали истолкованию их умозрительно. В этом отношении Кастанеда не только был послушен своим учителям, но и абсолютно верен избранному им пути — он не хотел загрязнять свое учение чем-то внешним. — 100 —
|