— И ты тоже, — сказала она, потому что всю эту ночь и все это утро думала только о нем. Еще подходя к огневым позициям артиллеристов, они услышали, как невдалеке урчит полуторка. Наверно, водитель, пока выгружали снаряды, не хотел выключать на морозе мотор. Из темноты вышел знакомый Синцову командир дивизиона. — Богу войны! — сказал Синцов. — У тебя что, порожние машины назад пойдут? — Сейчас одна пойдет, — сказал командир дивизиона, вглядываясь в малопонятную ему маленькую фигуру рядом с Синцовым. — Все же, значит, пополнили тебя боеприпасами. — Все же пополнили. А ты чего? — Хочу вот военврача, — кивнул Синцов на Таню, — посадить в кабину. Ей в санитарный отдел армии надо. — До развилки довезут. Пойдем посадим, — сказал командир дивизиона. Они подошли к полуторке. — Сажай, — сказал командир дивизиона Синцову и пошел вокруг кузова назад, туда, где слышались солдатские голоса. Синцов распахнул дверцу кабины: — Садись. Таня влезла на подножку и села. Он стоял рядом, совсем близко. Потом, не дав снять варежку, коротко стиснул ей руку и отодвинулся. — Я закрою, холодно. Но ей было не важно, что холодно, а важно, чтобы он еще несколько секунд пробыл рядом с ней. И она, поставив валенок на подножку, помешала ему закрыть дверцу. — Ну вот. — Он нажал на дверцу и не сразу понял, почему не смог закрыть ее. — Ногу же мог сломать тебе! Она убрала ногу, потому что с другой стороны в кабину уже влез водитель. Синцов захлопнул дверцу со своей стороны, машина рванула и выехала, оставив его вдвоем с командиром дивизиона. — Чего это ты с утра на огневых? — спросил Синцов. — Заночевал здесь. С вечера работу с личным составом проводил. — Насчет чего? — Чтобы сверхметкий огонь сегодня дали, все живое мертвым сделали… — Значит, ваши начальники с утра на «хенде хох» не надеются? — Не похоже, — сказал командир дивизиона. — Боекомплект за ночь опять до полного довели. — А я вчера, когда о Паулюсе узнал, подумал, что и наши фрицы сдадутся. — То-то, я вижу, ты мирным настроениям поддался, ночей не спишь, военврачей по утрам провожаешь… Синцов не ответил. Да, может быть, и поддался. — Ладно, пошел, — сказал он, помолчав. — Если вас за ночь до боекомплекта довели, значит, и нам с утра накрутку будут делать. Светало медленно. Пока шел обратно, так до конца и не рассвело. Только кое-где из морозного утреннего тумана вылезали зубцы развалин. Да и шут с ним, что еще не рассвело! По правде говоря, смотреть на все это не хотелось. — 460 —
|