Солдатами не рождаются

— Как это «упросила»? Вы им приказать должны были. Вы же офицер, — сказал Синцов, хотя понимал, что не так-то просто капитану медицинской службы да вдобавок женщине что-нибудь приказать двум бывалым автоматчикам из чужой части.

— А я им и приказала, — сказала Таня. — Сказала: если будете еще скулить, лучше сразу уходите к черту, я одна с немцами останусь.

— Этого еще не хватало!

— А они мне говорят, — усмехнулась Таня: — «Мы вас так не оставим, пойдемте с нами, товарищ военврач, никуда эти полумертвые фрицы теперь не денутся. А если все же за них боитесь, давайте мы из них совсем мертвых сделаем».

— Сволочь, кто так сказал…

— Это один сказал.

— Все равно сволочь.

— Они ждут меня там, — сказала Таня.

— А автомат у вас откуда, они дали?

— Нет, это мне Росляков дал.

— Кто такой Росляков?

— Наш начальник эвакоотделения. Я бы и одна там осталась, раненых не побоялась. Но вдруг среди них здоровые прячутся и с оружием?

— Вполне возможная вещь, — согласился Синцов.

Таня посмотрела на его забинтованную руку и виновато сказала:

— Я вчера даже не спросила, что у вас с рукой.

— Было и прошло. Вчера утром последний раз перевязку сделали, — сказал Синцов. — Не успели там моего второго разыскать, Пепеляева?

— Не успела. Но я вам все равно или сама, или через кого-нибудь узнаю. Непременно!

— Но очень горячий, — входя с чайником, сказал Завалишин, — но все же…

— А мне хоть какой-нибудь. У немцев не хотела… Вышла снег пососать, да он такой дымный, что тошнит от него.

— Снег здесь кругом пороховой, травленый, — сказал Синцов. — Все равно что морскую воду пить, еще хуже.

Завалишин налил Тане чаю, и она стала пить жадно, большими глотками.

— Очки тебе тут подобрали. Вроде сильные. Не пробовал? — спросил Синцов.

— Сильные, да не в ту сторону, — рассмеялся Завалишин. — Я близорукий, а они для дальнозорких.

Синцов взял со стола свою пустую флягу, налил в нее немного чаю, сполоснул, выплеснул на пол и снова наполнил чаем, теперь доверху.

— Это мы вам с собой дадим. А может, немного водки хотите?

— Нет, не хочу. — Таня налила себе вторую кружку чаю.

— Плохо ухаживаешь, Завалишин, — сказал Синцов. — А это знаешь какая моя старая знакомая? Теперь, можно сказать, самая старая знакомая на свете, с начала войны… И сухарей возьмите с собой. — Он сгреб с тарелки горсть сухарей.