|
Таким образом, с точки зрения современной нейрофизиологии, лобные доли — это святая святых, средоточие высших психических способностей человека. Мы не сильно погрешим против истины, если скажем, что эти небольшие луковицеобразные выросты, лежащие впереди слуховых и двигательных зон коры и занимающие у современного человека около трети больших полушарий, делают из нас людей в самом буквальном смысле этого слова. Читателю наверняка приходилось сталкиваться с субъектами, отмеченными печатью легкой лобной недостаточности. Таких людей психиатры называют «салонными дебилами», а в общежитии держат за элементарных дураков. Они могут иметь великолепную память и быть достаточно образованными, они практичны и хитры, они даже проявляют недюжинные способности (например, шахматные или музыкальные), но при этом демонстрируют блистательную тупость во всем, что касается принятия сколько-нибудь нетривиальных решений. Такой человек пороха не выдумает и звезд с неба не достанет: все его поведение строится на заимствовании уже готовых решений, иногда очень изощренном. Сохраняя в полном объеме наработанные профессиональные навыки, он не сможет справиться с задачей, требующей новых подходов. То, что принято называть творческой жилкой, растворяется без остатка. Одним словом, это недалекие люди, напрочь лишенные всякой оригинальности и без конца повторяющие избитые истины. Еще более важно то обстоятельство, что лобные доли являются органом социального мышления. Люди с выраженной лобной патологией склонны реагировать ситуативно. Не умея построить собственный план, они либо воспроизводят готовые стереотипы, либо подчиняются сиюминутным импульсивным порывам. В этом смысле весьма показательна вошедшая едва ли не во все учебники история Финеаса Гейджа, старшего мастера бригады дорожных строителей, которому в сентябре 1848 года навылет пробило железной трамбовкой череп. Металлический штырь длиной около 1 метра и весом более 5 килограммов вошел спереди от угла нижней челюсти, частично содрав скальп и разворотив кости. Между приподнятыми костными отломками выступал мозг. Однако серьезная травма никак не отразилась на состоянии здоровья Гейджа, если не считать той малости, что он сделался совершенно другим человеком. До ранения он был мил, тактичен и предупредителен, но дырка в голове изменила его поведение на 180 градусов. Душка Гейдж стал невыдержанным, взрывным и откровенно грубым. Бригаду ему уже не доверяли, да он не особенно к этому и стремился, предпочитая зарабатывать на хлеб демонстрацией трамбовки и себя любимого. Редкая беспечность в сочетании с откровенной брутальностью образовала самую настоящую гремучую смесь. При этом скольконибудь выраженной интеллектуальной недостаточности у бывшего дорожного мастера отмечено не было. — 101 —
|